Зарко снова рассердился.

— А ну замолчи! — прервал он его. — «Пусть меня поразит»… Кто тебя поразит?.. Одни неучи божатся…

Но Мишо неожиданно возразил:

— Вот и неверно! Папка–то разве неуч? Он тоже божится…

— Неправда! — сказал Зарко, пораженный этим открытием. — Когда это он божился?..

— Божился, божился, я слышал своими ушами. Мама сказала ему: «Ты опять наклюкался?»

— Наклюкался? — не понял Зарко.

— Значит, выпил… А папка сказал: «Честное слово, нет!»

— Это совсем другое дело…

— Погоди, погоди! Тогда мама сказала: «А ну побожись…» А папка сказал: «Порази меня бог, если я хоть глоточек выпил… Вот — перекреститься могу…»

Зарко смотрел на своего братишку выпученными глазами.

— Да это он просто шутил! — внезапно осенило его, и он сразу повеселел. — Ведь папка — коммунист и не верит в бога… — заключил он уверенно.

В конце Зарко согласился опять взять Мишо к себе в помощники. Будет так, как они договорились вчера вечером: Зарко соберет ребят постарше, а Мишо — маленьких, дошкольников…

— Скажешь им — пионерское задание! — поднял руку Зарко, и лицо его озарилось внутренним светом.

Но оказалось, что собрать всех детей в одном месте — совсем нелегкое дело. То у какой–нибудь девочки урок музыки, то какому–нибудь мальчику нужно остаться помогать матери. И только сила таких веских слов, как «пионерское задание», собрала, наконец, детвору во дворе одного большого дома. Было уже около половины одиннадцатого. Зарко терял всякое терпение. Пришедшие дети — их было уже десятка два — шумели, как пчелиный рой, и с интересом и любопытством поглядывали на Зарко, который все еще загадочно молчал.

— Все в сборе? — спросил он немного погодя.

— Филиппа нету! — крикнул кто–то из задних рядов. — Он болеет…

— А когда он заболел?

— Не знаю, — промямлил мальчуган. — Целая неделя уже прошла. Даже больше…

«От него не будет никакой пользы. — рассудил Зарко. — Ведь он ничего не знает, раз не выходит уже целую неделю…»