— Что это с вами случилось, Андрей Васильевич? — спросил Матвеев, подставляя спину под новый груз.

— Да так, знаешь… задумался… вспомнил про Горелова… — замявшись, сказал Скворешня первое, что пришло ему в голову.

— А-а… — понимающе протянул Матвеев. — Да… есть о чем подумать.

Кончали погрузку под колыхание и подвижку «Пионера» то вперед, то назад, то в стороны: электрики и механики испытывали уже работу ходовых и рулевых дюз. Дно пещеры к этому времени почти совсем очистилось. Последнюю мелочь подобрал Скворешня.

— Всё? — спросил из камеры старший лейтенант.

— Всё! — послышался снизу голос Скворешни.

— Подымайтесь! Начинаю перекличку!

— Есть подыматься! — ответил Скворешня, показываясь над площадкой с огромной охапкой инструментов.

С запущенным винтом он проскользнул в камеру, и старший лейтенант едва успел ткнуть в него пальцем, сказав:

— Один…

Не отдавая распоряжения о поднятии площадки, старший лейтенант продолжал считать остальных людей, заполнявших камеру:

— Два… три… пять… восемь…

Людей было много — семнадцать человек. Пока продолжалась перекличка, площадка все еще не была поднята, и никто не обращал на это внимания.

Наконец старший лейтенант закончил:

— Все налицо. Поднять площадку! Сдвинуть двери! Открыть вентиляцию!

Вода быстро убывала, скоро и давление воздуха в камере было доведено до нормального.

Волнуясь и торопясь, все нетерпеливо снимали с себя скафандры, спеша поскорее очутиться на своих постах у механизмов и аппаратов, чтобы быть на месте к моменту отплытия. Последним выбежал из камеры старший лейтенант и, устремившись к центральному посту, на бегу крикнул Крутицкому, дежурному водолазу выходной камеры:

— Все налицо! Задраить камеру!

— Есть задраить камеру!

Все же Крутицкий просунул в дверь голову. Лишь убедившись, что в камере никого нет, он задраил водонепроницаемую дверь камеры, запер гнездо с кнопкой от привода и отправился помогать в уборке отсеков.