– Калеб, сядь рядом. Будешь переводить то, что я скажу.

У Пим началась следующая схватка. Она плотно зажмурила глаза, подняла колени и прижала подбородок к груди.

– Вот так, – сказала Сара. – Давай дальше.

Еще несколько секунд, мучительных для Калеба, и Пим расслабилась. Судорожно вдохнула и уронила голову на песок. Калеб уже понадеялся было на передышку, но следующая схватка началась почти сразу же. Уходящий день заканчивался битвой. Калеб взял Пим за руку и начал писать буквы ей на ладони.

Я люблю тебя. У тебя получится.

– А вот и мы, – сказала Сара.

Пим согнулась и снова стала тужиться. Сара подставила руки ей рядом с пахом, будто чтобы поймать мяч. Наружу вылезла округлая макушка, покрытая темными волосами. Немного сдвинулась обратно, а потом вылезла еще больше. Пим часто дышала сквозь сжатые губы.

– Еще раз, – сказала Сара.

Калеб перевел ее слова на язык жестов, но Пим этого не заметила. Да и это не имело значения – сейчас всем повелевало ее тело, ей оставалось лишь просто подчиняться. Крепко схватив за руку Калеба, она приподнялась и сжала пальцы, напрягаясь всем телом.

Голова появилась снова, потом плечи, а потом ребенок выскользнул с влажным звуком и оказался в руках Сары. Девочка. Малышка оказалась девочкой. Сара отдала ее Дженни, которая сидела на корточках рядом. Дженни быстро перерезала пуповину и положила младенца себе на предплечье. Накрыв девочке лицо ладонью, принялась аккуратно растирать крохотную синеватую спину мягкими круговыми движениями. В воздухе под навесом пахло дымом и чем-то сладким, почти цветочным.

Ребенок издал тихий звук, будто чихнул.

– Готово дело, – с улыбкой сказала Дженни.

– Калеб, мы еще не закончили, – сказала Сара. – Следующий – твой.

– Ты шутишь.

– Ты должен заслужить право здесь находиться. Так что просто слушай, что Дженни скажет.

Пим снова перекатилась вперед. Ее последняя потуга прошла совсем легко; путь для второго ребенка был свободен. Недолгое напряжение, и он вышел.

Мальчик.

Сара отдала его Калебу. Пуповина, блестящий канат с кровеносными сосудами внутри, все еще была соединена с ребенком. Мальчишка в руках Калеба был теплым, волосы на его голове были тусклыми, почти серыми. Поразительно легкий, кто бы мог подумать, что из такого маленького существа вырастает взрослый человек, что не только люди, но и все живые существа на земле начинают свою жизнь так. Калеб будто погрузился в чудо. Его ладонь наполнило что-то мокрое и мягкое, а грудь младенца развернулась, в первый раз вбирая воздух.

Одна жизнь их покинула, а теперь две пришли. Пим, с расслабленным и мокрым от усталости лицом, уже держала на руках дочь. Сара перерезала пуповину, обтерла мальчика влажной тряпкой, завернула в одеяло и вернула Калебу. Его охватила странная тоска; как бы он хотел, чтобы здесь был его отец. Уже не одну неделю он сдерживал свои чувства, но теперь уже не мог.