Но что же насчет человечества? Насчет истории Эми и ее товарищей? Теперь я перехожу к вопросу о выживших.

Будьте добры, следующий слайд.

(Слайд с картой Северной Америки с указанием расположения поселений.)

Как известно всем, здесь присутствующим, последний год раскопок был воодушевляющим – действительно, очень воодушевляющим. Работы на местах нескольких вновь открытых поселений людей на западе Северной Америки, датируемых первым веком Периода Карантина, начали приносить плоды. Большая часть работы еще впереди. Однако не будет преувеличением сказать, что то, что мы открыли за последние двенадцать месяцев, стало основой для радикального переосмысления наших концепций относительно этого периода.

Наше представление о начале Периода Карантина долго основывалось на гипотезе о том, что после Нулевого Года на территории Северной Америки между Экваториальным Перешейком и Гудзонским Фронтиром людей не осталось. Нарушение биологической и социальной структуры континента было настолько тотальным, что человек был просто не в состоянии выжить, не говоря уже о том, чтобы жить организованным обществом.

Теперь нам известно – и снова я подчеркиваю экстраординарность открытий последнего года, – что эта точка зрения на Период Карантина ошибочна. Там были выжившие. Сколько именно их было, нам неизвестно. Однако, основываясь на находках последнего года, мы считаем, что возможно и даже очень вероятно, что их число составляло десятки тысяч, и они жили в организованных обществах, находившихся в Межгорном Западе и Южных Равнинах.

Величина и структура этих поселений значительно различалась между собой, начиная с сельского поселения на вершине горы с парой сотен обитателей и заканчивая большим городом, который был обнаружен в Центральном Техасе. Мы имеем множество доказательств тому, что континент был населен людьми в тот период, который ранее считался нами лишенным людей. Эти общества характеризовались определенными культурными особенностями, главной из которых было сочетание стремления к выживанию и, как ни парадоксально, особого внимания к человечности. Внутри этих хорошо защищенных поселений жили мужчины и женщины, выжившие в Великой Катастрофе, и многие поколения их потомков жили обычной для людей жизнью. Женились и рожали детей. Избирали правительство и торговали. Строили школы и храмы. Вели записи происходящего – конечно же, я имею в виду документы, известные всем, здесь находящимся, да и, наверное, людям всех наших поселений, такие как «Книга Сары» и «Книга Тетушки», – и, возможно, даже пытались выйти на связь с такими же, как они, выходя за пределы этих изолированных островков человеческой жизни.