Я кивнул.

— Скорее всего зальют башню бетоном, — горько сказала Иллан. — Ну и датчики, мины… все по полной программе. Говорят, однажды такое уже делали… Ну почему ты поперся в этот мир? Почему не дождался нас? Считал себя самым крутым?

— Почему ты не подошла к нам, когда мы вышли в Кимгиме? — спросил я. — Почему не рассказала все, что знаешь, — про функционалов, про Землю-один? Зачем этот налет с дубьем и ножами? Считала себя самой крутой?

Котя тревожно переводил взгляд с Иллан на меня и обратно.

— Ты прав. — Иллан вздохнула. — Извини. Претензии… не по адресу. Могу я привести себя в порядок?

— А?

— Ванной комнатой воспользоваться.

— Да, конечно. Наверх.

Иллан на мгновение коснулась руки Коти и двинулась вверх по лестнице. Я посмотрел на блаженное выражение Котиного лица и спросил вполголоса:

— Ну что? Баба или дама?

— Ее зовут Иллан, — коротко ответил Котя.

Я посмотрел на него — и не нашелся, что сказать.

— Вначале у меня тоже был щенячий восторг, — сказала Иллан.

Мы ужинали. Во всяком случае, и в Москве, и в Кимгиме день клонился к закату, так что нашу трапезу стоило назвать ужином. К моему удивлению, Иллан ухитрилась сделать из моих холостяцких запасов почти домашнюю еду — только сгоняла Котю в Москву за картошкой и мороженой курицей. На первое была лапша, на второе — жареная картошка с луком и тушенкой. Конечно, это не могло сравниться с яствами в ресторане у Феликса. Но честное слово, я бы не променял этот ужин на самую роскошную обжираловку.

— Я хотела стать врачом, — рассказывала Иллан. — Ну… мечта была. Я работала сиделкой, зубрила учебники… хотела поступить в медицинскую академию Ангвара… это примерно где ваш Стокгольм, очень престижное место. Там дорого очень, у меня не было таких денег, надо было хорошо сдать экзамены, тогда я получала стипендию и право на бесплатное обучение… — Она помолчала. — Думаю, я бы поступила. Но однажды пришла на работу — а там другая девушка сидит. Меня клиенты не узнают… я решила, что хотят выгнать, не заплатив, оскорбилась… скандал устроила. Потом меня забыли друзья.

— Потом родные, — кивнул я.

— Я сирота, — коротко ответила Иллан. — Отец был биолог, мать он привез с Востока, совсем еще девчонкой… говорил, что пришлось жениться, чтобы не посадили на бамбуковый кол… Он смеялся, на самом деле он очень любил мать. Потом они вместе ездили… в Африку, в Азию… не вернулись из Индии… есть у вас такой остров, да? Нет, Индонезия! Не вернулись. Я росла с бабушкой, но она уже умерла. Никаких родных не осталось.

— Извини, — пробормотал я.

— Мне вначале очень понравилось, — продолжала Иллан. — Нет, я не дурочка, я понимала, что функционалов слишком мало, чтобы открываться людям и жить как хочется. Я решила, что у меня будет своя клиника. Она даже появилась, правда. Не очень большая, но хорошая. Я думала, что стану лечить — и функционалов, хотя это редко требуется, и обычных людей. Ко мне будут приезжать со всего мира. Я, конечно, не смогу всем помочь. Но буду стараться… Потом я задумалась. Знаете, Кирилл, так не бывает… функционалы-акушеры утверждают, что лишь помогают нам родиться… но так не бывает в природе. — Она улыбнулась. — Родам все-таки предшествует зачатие. Должна быть какая-то сила, превращающая нас в функционалов. Должна быть логика — почему именно мы. Должна быть цель…