Эксперимент завершен. Джоанна провела успешные переговоры с правительством, что позволило бывшим членам фракций здесь остаться, объявив о самоуправлении в рамках общенациональных законов. Отныне любой желающий сможет присоединиться к ним. Теперь Чикаго — еще один город, вроде Милуоки. Но он станет единственным мегаполисом в стране, которым будут управлять люди, не верящие в генетические повреждения. Своего рода рай. Мэтью сообщил мне кое-что. Он надеется, люди из Округи постепенно переселятся сюда, заполнят пустующие дома и заживут более-менее благополучно.

А я хочу превратиться в кого-то другого. Например, в Тобиаса Джонсона, сына Эвелин Джонсон. Этот парень, наверное, промотает свои годы, но будет цельным человеком, а не тем бесполезным обломком, вымотанным болью.

— Мэтью заявил, что ты украл сыворотку памяти и автомобиль, — раздается голос Кристины. — А я-то ему не поверила.

Значит, она меня выследила. Я до сих пор оглушен, и даже ее голос звучит, как сквозь вату. У меня уходит несколько секунд, чтобы понять, о чем она говорит.

Оборачиваюсь к ней:

— Тогда зачем ты здесь?

— На всякий случай, — отвечает она. — А кроме того, я хотела еще раз проведать город. Отдай мне флакон, Тобиас.

— Нет, — я покрепче сжимаю в пальцах пузырек. — Я принял решение, и ты не можешь повлиять на него.

Ее темные глаза широко распахиваются, а волосы словно пламенеют на солнце.

— Тогда ты будешь трусом, — возражает она. — А ты никогда им не был, Четыре. Никогда.

— Но теперь я им стал, — безразлично отвечаю я. — Люди, занешь ли, меняются.

— Нет, ты не изменился.

Устав от бессмысленного спора, я умолкаю, а Кристина терпеливо продолжает:

— Она бы тебя точно возненавидела.

Меня охватывает приступ гнева, горячий и живой. Давящая глухота исчезает, и даже тихая улица альтруистов наполняется громкими звуками, заставляющими меня вздрогнуть.

— Заткнись, — ору я. — Ты вообще не знала ее, ты…

— Я знала вполне достаточно, — рявкает она. — И она бы ни за что не захотела, чтобы ты стер ее из своей памяти!

Я кидаюсь на нее и прижимаю плечом к стене.

— Если ты еще когда-нибудь такое скажешь, — кричу я, — то я…

— Ну что? — Кристина отпихивает меня. — Побьешь меня, да? А как называют больших и сильных мужчин, которые нападают на слабых женщин? Слабаки.