Я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю.

– Возвращаемся к ребятам и вырезаем у всех имплантаты.

– И?

– Очень надеюсь, что в данный момент сюда не десантируется целый батальон Резников.

Я поворачиваюсь, чтобы уйти с крыши, но Рингер хватает меня за руку:

– Подожди! Мы не можем вернуться без имплантатов.

До меня не сразу доходит, но через секунду я понимаю, о чем говорит Рингер. Без имплантатов мы будем светиться в оптике у наших ребят.

– Кекс уложит нас, как только выйдем на дорогу.

– Сунем их за щеку?

Я трясу головой – вдруг проглотим?

– Надо вставить обратно, наложим повязки и…

– И будем надеяться, что не выпадут?

– И что мы их не отключили уже… Что? Слишком много надежд?

У Рингер приподнимается уголок рта.

– Может быть, это наше секретное оружие.

62

62

– Ни черта не понимаю, это ерунда какая-то, – говорит мне Кремень. – Резник стрелял в нас с крыши?

Мы сидим за половиной бетонной стены в паркинге: Рингер и Кекс заняли позиции на флангах и наблюдают за улицей; Дамбо сидит с одной стороны от меня, Кремень с другой, а между ними, уткнувшись лбом мне в грудь, – Чашка.

– Резник – гад, – в третий раз повторяю я Кремню. – «Приют» – лагерь гадов. Они использовали нас, чтобы…