– Я человек.

– Человек, но… поставь точку, Эван.

«Потому что я поставила точку. Ты был моим последним другом, а теперь тебя нет. То есть ты, кем бы ты ни был, здесь, но Эвана, моего Эвана, больше нет».

– Нет никаких «но», Кэсси. Я человек и не человек. Я ни то, ни другое, я и то и другое. Я иной, и я человек.

Я смотрю ему в глаза, в тени деревьев они кажутся очень темными.

– Меня от тебя тошнит.

– Как я мог открыть тебе правду? Ты бы сбежала от меня, а это равносильно смерти.

– Не тебе рассказывать мне о смерти, Эван. – Я машу пальцем у него перед лицом. – У меня на глазах умерла мама. У меня на глазах один из вас убил моего отца. За полгода я видела столько смертей, сколько никто не видел за всю историю человечества.

Он отмахивается от моей руки и отвечает сквозь зубы:

– Если бы тебе, чтобы защитить отца и спасти мать, надо было что-то сделать, ты бы это сделала? Если бы знала, что обман спасет Сэмми, ты бы обманула?

Еще как обманула бы. Ради спасения Сэмми я готова притвориться, будто верю врагу. Пытаюсь привести в порядок разбегающиеся мысли. «Потому что люблю тебя». Надо придумать какую-нибудь другую причину, по которой он мог предать себе подобных.

Впрочем, все это не имеет значения. В тот день, когда Сэмми сел в автобус, за ним закрылась дверь с тысячей замков, и сейчас передо мной сидит парень, у которого есть ключи к этим замкам. Вот что важно.

– Тебе известно, что происходит на базе Райт-Паттер-сон? Что случилось с Сэмми?

Эван не отвечает ни словом, ни жестом. Что у него на уме? Одно дело спасти какую-то жалкую девчонку, а другое – выдать генеральный план вторжения на Землю. Возможно, для Эвана наступил момент истины. Как у меня под «бьюиком», когда нельзя ни убежать, ни спрятаться, можно только оставаться на месте.

– Он жив?

Я наклоняюсь вперед. Грубая кора дерева ободрала мне спину.

Он колеблется меньше секунды.

– Вероятно.

– Зачем его туда взяли?

– Чтобы подготовить.