Молчание. Наверное, опять советуются.
– Эй! – послышался чей-то возглас. – Задержите его!
Он высунулся из-за своего укрытия и увидел, как парень в клетчатой рубашке и в синих джинсах, даже не пригибаясь, бежит по улице; либо свято уверенный в своей профессиональной неприкосновенности, либо просто чокнутый. Длинные черные волосы доставали почти до плеч, а над верхней губой темнела полоска усиков.
Двое полицейских рванулись было наперехват, но он пальнул поверх их голов, и они резво скакнули назад, за машину.
– Черт, во облажались-то! – недовольно выкрикнул кто-то.
Клетчатый журналист уже подбегал к его дому, взрывая ногами снег…
В этот миг что-то просвистело над ухом, и он понял, что уже с минуту самым неосторожным образом подставляется под пули. Дверную ручку затрясли, а потом в дверь забарабанили. Он прокрался по усыпанному штукатуркой и стеклом полу в прихожую. Нога почти онемела, а штанина была окровавлена сверху до самого колена. Повернув ключ в замке, он одновременно отодвинул задвижку.
– Входите! – пригласил он, и человек в клетчатой рубашке влетел в прихожую.
Дышал парень тяжело, но вовсе не выглядел напуганным. На щеке багровела царапина, а левый рукав рубашки был разорван до самого локтя.
Заперев дверь, он поспешно вернулся в гостиную и, подобрав ружье, дважды выстрелил вслепую, не целясь. Затем повернулся. Усатый репортер стоял в дверном проеме, с любопытством поглядывая на него. Он казался поразительно спокойным. Вынул из кармана блокнот и раскрыл.
– Что за чертовщина тут происходит? – спросил он. – Выкладывайте.
– Как вас зовут?
– Дейв Альберт.
– В вашем фургончике еще осталась аппаратура для съемки?
– Да.
– Подойдите к окну. Скажите, чтобы полицейские позволили вашим ребятам установить камеры у дома напротив. Скажите, что если через пять минут это условие не выполнят, то вам не поздоровится.
– А это и правда так?
– Да.