— Сэээээм! Ты возьмешь меня в жены?

— Тебя? — переспросил он. — Неееет! Я же не дурак!

— А папа значит — дурак? — возмутилась Эмма.

На секунду крестный задумался, после чего комната наполнилась его добрым искренним смехом.

— Как и все в вашей семье!

— Ах ты…

Эмма схватила кисточку для смахивания пыли и двинулась на крестного.

После пятиминутного всеобщего веселья Джессика подошла к зеркалу, чтобы поправить прическу. Дети — Кари и Алек, спустились со второго этажа вместе с Максом.

— Готовы! — изрек он, и предал в руки Джессике зайчишку и лисичку.

— Какая прелесть! — Лилиан ущипнула их за щечки, за что Кари показала ей язык.

— Значит, можем идти, — сказала Джессика, глянув на часы. — Уже девять. Эмма, — обратилась она к дочери, — Я надеюсь, вы не спалите дом!

— Мама, мы, скорее всего, вообще не будем сидеть здесь. Там же бал.

— Веселье до утра! — воскликнула Лилиан.

Женщина недоверчиво посмотрела то на одну, то на другую и обратилась к парню:

— Макс, ты — главный! — и, увидев, как высоко он вздернул голову, добавила: — В смысле, если что, ты отвечаешь!

— Ну, все, Джесс, — позвал Сэм.

Он уже помог одеться Карине и теперь обувал Алека, который упорно твердил, что сам может это сделать.

— Пошли уже, мам! — Кари рассерженно поправляла шарфик. — Мне жарко!

— Иду! — миссис Керн по очереди поцеловала всех троих и, закончив на дочери, тихо шепнула ей на ушко, — Не ждите нас рано. Скорее всего, мы вернемся только к ужину.

— Она, эээ… имела в виду это?