Коктейли оказали на Хола свое обычное действие.
Да и Гейлих не блистал трезвостью:
— Принято, принято! Однако, Хол, я не могу понять, как это из одинаковых данностей можно связать разные истории?
— Да вот, — Хол взял журнал и показал на шахматную диаграмму. — Если смотреть сверху вниз, клетки чередуются — белая, черная… Но стоит посмотреть по диагонали — и все клетки одного цвета.
— Ясно, — сказал Гейлих, посмотрев в журнал. — Выпьем за данность, чтобы клетки были только белые!
— Выпьем, — согласился Хол. — А данность вообще многое объясняет. Например, бессмертие души. Вот она доползла до предела — бац, информации крышка. Но сознание — оно же время — осталось. Личность исчезает, душа вечна!
— Да, но я хочу сохранить себя! — возразил Гейлих. — А не бессмертную и без того душу!
— Для этого мы и отправим Бордже в будущее! Это гениально, шеф, до этого могли додуматься только мы.
— Разве до нас никому не приходила мысль отправить туда шпиона?
— Конечно, нет! Иначе мы бы об этом знали!
Гейлих взмахнул рукой, зацепил стоявший на столике бокал, и тот упал на пол. Коктейль пролился на персидский ковер. Это несколько отрезвило миллионера.
— Стоп, Хол! — сказал он. — Что, собственно, происходит?
— Мы со дня на день посылаем шпиона в будущее, — радостно пояснил Хол.
— Но ведь он еще не вернулся? Как это у русских — делить шкуру неубитого медведя? Мы слишком рано начали. Спокойной ночи. Завтра в двенадцать жду вас у себя. И не забудьте про обещанную гипотезу!
— Будет сделано, шеф.
Хол поставил бокал на стол и вышел.
Он был мрачен: вырабатывать гипотезу о времени предстояло наутро с тяжелой головой.