— Почему вы…не могли принять…какой-нибудь другой…облик при переходе? — ворчала юная кагэми, укладывая шиварца. — Маленького мальчика, к примеру. Теперь мне придется тащить непонятно в какую даль взрослого, весом под семьдесят килограмм. За что мне все это?

Несколько веток оцарапали ладони Ансацу, но кровь даже не успела выступить на такой жаре.

— Ничего, — бормотала малышка, покрепче ухватываясь за ствол куста, — колючки не жара, вас не убьют.

Удостоверившись, что шиварец не свалиться с импровизированных носилок, т'эрка двинулась в путь. Ящеры, держась на безопасном расстоянии, шли следом. Маленькая брюнетка не знала, сколько времени она уже шла и как много было пройдено, но вскоре с каждым шагом она стала слабеть. Нескончаемая жара, обжигающий воздух и тяжесть, физическая и моральная, чужой жизни на плечах давили на хрупкого ребенка.

Не облегчали жизнь и шипастые ящеры. Чувствуя, что кагэми сдает позиции, они начали подползать ближе, пытаясь то и дело цапнуть шиварца за ноги. Благо малышка успевала заметить их вовремя и отогнать, так что Ансацу остался при своих сапогах.

В конце концов маленькая брюнетка выдохлась и рухнула в жаркий песок. Ящеры тут же воспользовались ситуацией и набросились на девочку и мужчину всем скопом. Чешуйчатые царапали тела кагэми в надежде достигнуть сочного мяса, но тэмат стойко переносила удары рептилий. Из последних сил малышка смогла подняться, скинув с себя назойливых охотников. По шипастым мордам носком сапога получили и ящеры на шиварце.

— Пошли прочь! Человек венец природы! — прокричала т'эрка, распугивая мелких охотников, и опустилась на песок рядом с шиварцем, закрыв голову руками. — Только природе об этом не сказали…

Девочка удручающе покачала головой и взглянула вперед. До спасительного участка, которым оказались высокие ветвистые деревья в окружении россыпи камней, оставалось несколько десятков метров.

— Я смогу, я преодолею, — убеждала себя малышка. Ее желудок предательски заурчал и сжался в болезненном спазме. — Если с голода не умру.

Возле сапога маленькой брюнетки песок зашевелился, осыпался и на поверхность выкарабкалось странное создание. Размером оно было с толстую жабу, да и выглядело так же, но удерживало свое упитанное тельце на длинных ногах, как у паука-долгоножки. Спиральный хвост с раздвоенным жалом покоился на спине зверюшки.

— В пустыне все ядовитое, — маленькая брюнетка вспомнила слова ведущего из одной телевизионной программы, провожая неспешно идущего скорпионо-жабу-паука заинтересованным взглядом, — в пустыне все животные съедобны.