Странно было оказаться к ним настолько близко и в то же время так далеко в контринтуитивном измерении дельты-вэ. Между «Иззи» и «Нью Кэйрдом» установился широкополосный канал связи, и Дине пришлось сделать над собой усилие, чтобы не отвлекаться на текстовые сообщения, не говоря уже о спейсбуке. «Скоро увидимся чмоки», – написала ей Айви, Дина ответила в том же духе и закрыла окно.

Вячеслав надевал голубой термокостюм, какие носят под скафандрами. Дина знала, что это лишь предосторожность на тот случай, если ему по какой-то причине срочно потребуется «выйти наружу». Слава оставил свой скафандр в шлюзе «Нового Кэйрда» именно на подобный случай, а Дина расположила рядом двух «хватов», чтобы ему помочь.

Маркус мог иной раз быть очень бесцеремонным, что было частью его лидерского стиля. Он неявным образом давал людям понять, что ожидает – они будут, черт их побери, выполнять свою работу без предварительного подбадривания и последующих похвал. Это устраивало не всех. Некоторые любят церемонии. Их Маркус в экспедицию не позвал. Таким образом, все началось как-то само по себе, без громких слов. Слава метнулся к лестнице и наверх, а через минуту сообщил, что находится у пульта управления «Нового Кэйрда». Дзиро поэтапно объявлял о подготовке реактора к запуску, время от времени предлагая также объяснения того, как следует понимать цифры: «Чуть быстрее, чем ожидалось… постепенно начинает замедляться… точно по плану… готов продолжать по команде…» и все такое. Участие Маркуса большей частью сводилось к тому, что он грыз ноготь, не отрывая внимательного взгляда от экрана. Время от времени он протягивал руку и что-то вбивал с клавиатуры или водил и постукивал пальцами по экрану планшета. Работа Дины была абстрактной почти целиком, от очевидно значимых вопросов ее отделяли как минимум несколько уровней. Она старалась сосредоточиться на деле и не отвлекаться на звуки доброй тысячи предметов, посыпавшихся на «пол» «Имира», когда благодаря комбинации возрастающей тяги двигателя и непрерывно растущего сопротивления атмосферы «включилось» тяготение.

– Давай, – скомандовал Маркус.

– Понял, – откликнулся Дзиро. – Стержни поднимаются согласно программе… и… мы вышли на критический режим.

Через несколько секунд реактор дал четыре гигаватта тепловой мощности – достаточно, чтобы снабжать энергией Лас-Вегас. Дина ощутила это как резкое увеличение тяжести и услышала – как какофонию из скрипов, потрескиваний и звуков чего-то бьющегося. Командный модуль и окружающий его лед испытывали структурные нагрузки. На экранах это отразилось внезапным всплеском хаотической активности в окнах, которые несколько часов были до скуки статичными. Ледяные бункеры, в последние недели полные до краев, принялись с пугающей скоростью отправлять свой груз в завертевшиеся шнеки. Несколько роботов-«мониторов» оторвались ото льда или заскользили – выразилось это в том, что угол зрения камер начал резко и головокружительно меняться. Дина нажала «ввод» в программе, отдававшей распоряжение всем роботам внутри осколка подавать лед в бункеры с максимально возможной скоростью, и старалась одним глазом следить за ее выполнением, одновременно отслеживая структурную целостность всей льдины. В традиционном раскладе вся работа шахтеров происходила в условиях силы тяжести, так что любые структурные ошибки проявляли себя довольно быстро и весьма драматически – обрушениями породы. Шахту, которой являлся «Имир», постепенно пробили при невесомости, а «тяжести» подвергали лишь в краткие периоды включения двигателя, так что имела место определенная нервозность – не рухнет ли она. Пока что все выглядело неплохо.