Вторая сложность заключалась в том, что корабль медленно вращался. Это означало, что их ядерный ракетный двигатель если и был в какой-то момент направлен в нужную сторону, то лишь по чистой случайности. Во время длительного запуска в перигее сопло должно было смотреть вперед и работать как огромный тормозной двигатель. Запуск в апогее нужен, чтобы слегка разогнать корабль, сопло при этом должно смотреть назад. Но пока корабль вращается, оно направлено попросту куда попало.

Итак, сейчас требовалось стабилизировать ориентацию «Имира»: погасить нежелательное вращение маневровыми двигателями. При первой пробной попытке обнаружилось, что двигатели по сравнению с инерцией огромной ледяной глыбы чересчур слабы. Говоря аэрокосмическим жаргоном, им недоставало контроля. «Имир» вел себя словно грузовик, который занесло на разлившемся масле и он почти не слушается руля. Огромный расход массы при запуске двигателя несколько уменьшил проблему. Тонны и тонны льда вылетели через сопло в виде пара. «Имир» стал легче и, как следствие, послушней. Вычислить, насколько именно послушней и что это означает для маневровых двигателей с точки зрения контроля, само по себе оказалось немаленькой задачей – добрых полчаса ушло лишь на грубую оценку.

Результат не слишком обнадеживал. За оставшиеся три часа не было решительно никакой возможности остановить вращение «Имира» двигателями контроля ориентации, предназначенными лишь небольших корректировок в течение длительного времени. Вращение не было особенно быстрым – экипаж в командном модуле его почти не чувствовал, – однако исключало запуск основного двигателя. Если запуск не состоится через три часа, они снова зацепят атмосферу еще через четыре, а потом – еще через восемь. Один проход наподобие уже состоявшегося у них еще есть шанс пережить, два – никаких.

Как только Маркус все это понял, он разделил экипаж пополам: оставил Дину и Дзиро в кают-компании командного модуля заниматься главным двигателем, а сам вместе с Вячеславом поднялся «наверх» – заняться контролем ориентации.

Задачу, стоящую перед Диной, по сравнению с остальными можно было назвать рутинной. Запустив двигатель в перигее, они израсходовали большую часть запасенного в бункерах льда. Несколько шнеков заклинило, а процесс добычи льда в целом пошел вразнос, поскольку Дине приходилось раз за разом находить импровизированные решения сыпавшихся отовсюду проблем. Роботы находились не там, где нужно, какие-то бункеры были переполнены, какие-то – пусты. Нужно было копать новый лед и перераспределять старый. Привести все в порядок для запуска три часа спустя было задачей не то чтобы непосильной, но требующей полной сосредоточенности. Аналогичным образом Дзиро тоже должен был решить кое-какие проблемы с реактором. Обоим следующие три часа предстояло пахать без перерыва, чтобы все было готово к запуску в апогее.