— Так, стоять! Спокой… — взревел Нувэль. Вернее, попытался взреветь. Потому что как раз в этот момент ему прилетело по уху. И тут выяснилось, что сам старший охранник, в отличие от своего подручного, не способен продемонстрировать никаких выдающихся физических кондиций…

Ник же в этот момент лихорадочно освобождался от пут. Тикленовый трос, которым спутали их со Страшилой, воспользовавшись той бухтой, что нашли в мастерской Укса, как и любая синтетика обладая великолепной прочностью, отличался крайней нестойкостью завязываемых из него узлов. И почти весь последний час Ник, крайне осторожно, медленно, но неуклонно занимался тем, что то напрягал, то ослаблял мышцы связанных рук и ног, а также попеременно раздвигал и сдвигал обе пары конечностей, растягивая узлы.

Сегодня он оказался в ситуации, в которой еще ни разу не был. И про которую Лакуна ему конкретно ничего не рассказывал. Так, общие принципы. Например, сначала надо выяснить все о действительной, а не кажущейся расстановке сил. Затем попытаться создать у противника конфликт интересов. Ну и так далее… И, как бы ему ни хотелось хоть что-то сделать для Страшилы, которую почти два часа метелил вышедший из себя Бешеный, он продолжал действовать строго по составленному им самим плану. Это было долго, муторно и противно, но… он теперь точно знал, что подручный Нувэля — тоже модификант. Потому что перенести такой удар по затылку и остаться боеспособным был способен только модификант. И если бы Ник начал действовать до того, как установил это, — скорее всего, все окончилось бы тем, что он бы проиграл. Так или иначе. То есть его бы либо снова скрутили, либо убили. Один против восьмерых, среди которых имеется модификант, — никаких шансов. Даже на ринге, сражаясь с таким же, как он, модификантом один на один, Нику приходилось попотеть, чтобы добиться своего. А здесь…

— Хэк! — шумно выдохнул Бешеный, опуская на голову модификанта кусок тяжелой двутавровой балки. Такого не смогли выдержать даже его усиленные черепные кости, так что голова модификанта лопнула с противным всхлипом.

— С-с-с-ука! — шумно выдохнул Буг и утерся дрожащей рукой. — Еле завалили гада, — он покосился на двух своих дружков, единственных оставшихся на ногах после тяжелой схватки. Впрочем, «на ногах» — это было слишком громко сказано. Один из них полулежал у стены мастерской, держась за грудь и хрипло дыша, второй, все-таки, находился на ногах, но при этом держал своей левой рукой неестественно вывернутую правую и тонко подвывал. Остальные члены кодлы валялись вокруг места схватки в крайне живописном беспорядке. Бешеный зло оскалился и сплюнул на пол. И именно в этот момент в доке раздались звуки, которые заставили Буга похолодеть. Они назывались аплодисменты…