Теперь здесь ничего не было. Берега обвалились, поросли темным кустарником и деревьями. Квадратными пруды казались только издалека. Вблизи же было видно, что очертания давно потеряли геометрическую точность, а углы скруглились.

Но не за этим ехали сюда братья, не углы мерить.

Оба знали – за самым дальним прудом есть ложбинка, вся заросшая ракитой. И там, за густыми зарослями, прятались развалины из старого камня. Очень странные развалины – не дом, не сарай, не погреб. Что-то среднее. Пожалуй, это и была та самая фабрика.

Осталось от нее немного – две стены, груды валунов и еще какие-то бортики, лесенки, даже колонны.

Среди развалин был вход в подвал. Братья видели его своими глазами и даже прошли по нему несколько метров. Дальше не смогли – он заканчивался ямой или колодцем, глубину которого понять было сложно. Да и не очень-то хотелось проверять, когда за спиной мама с беспокойством зовет обоих братьев, не понимая, куда они исчезли.

Решили отложить исследование на потом. И вроде почти забыли.

Но вдруг услышали от соседа, старенького, вечно выпимши пастуха деда Егора, историю.

Непростая это была шахта. Говорят, в войну в ней немцы прятались. Целый отряд ушел и так и не показался. Наверно, утонули все. Со всеми своими ремнями, погонами и автоматами.

«Я должен это проверить», – заявил в тот раз Борис. И разубедить его не мог никто в мире. Заробевший поначалу Степа позже тоже подхватил эту волнующую идею: подготовиться, вооружиться фонарями, веревками и крючьями – и ощупать дно ямы в поисках старой-старой тайны.

Ну не бездонная же она в самом деле – эта яма?

Сегодня день настал.

– Погнали! – Борис оттолкнулся ногой и устремился на велосипеде к прудам – прямо через колючий скошенный луг.

Вблизи развалин вдруг навалилась тишина. Чуть доносился плеск волн с берега, немного шелестели ракиты. Но все как-то приглушенно, неясно. Словно имелась невидимая, но осязаемая граница у этого маленького тенистого мира с мягкой землей и влажным воздухом.

Вскоре у Степки чуть екнуло сердце: он увидел вход в подземелье, черный и мрачный. И мелькнула мысль – а может, не надо? Глупости ведь это – одним, без взрослых лезть в какую-то яму, в темноту…

Но в следующую секунду он уже смотрел на Бориса – тот был весь в движении и энергии, горел, как пламенный моторчик, разматывал веревку, сгибал из железного прута крючок-щуп, больше похожий на кочергу, проверял батарейки у фонарика…

Его уже не остановишь. Только разочаруешь на всю жизнь и останешься в его глазах нытиком и трусом.

– Ну, пошли! – торжественно проговорил Борька, и глаза его так и горели неуемным азартом. – Представляешь, если автомат найдем, а?