Узнали мы об этом лишь летом. Руководство моего интерната начало уже с первого июня отправлять всех нас по очереди в летний лагерь. Еще бы не отправляло: государство, в котором я тогда жил, выделяло много денег на содержание сирот в интернатах, в том числе и на их отдых. Жаль, такого не делалось для детей из обычных семей…

Однако и сиротам, одним из которых я и являлся, перепадала не особо значимая часть выделенных средств. Коррупция в стране не ушла после революции и превращения России в Империю, анархия в высших эшелонах власти хоть и сводилась медленными, но уверенными темпами на “нет”, но в более мелких государственных структурах она сохранялась, а местами даже усиливалась. Интернат, в котором я обучался, не был тому исключением: лишь небольшая часть выделенных на него ресурсов расходовалась на самих детей и коммунальные услуги, основная же доля оседала в руках директора нашей школы, Квайса Петра Петровича, и его подельников.

Для нас Беляков Антон Романович стал наставником, и среди нас он был в почете, но вот с нашим директором он был явно во враждебных отношениях. Их взаимная нелюбовь была видна сразу, и бросалась в глаза любому, кто хоть раз видел его и директора рядом. Все дело было в том, что наш директор взял Белякова как единственного учителя русского языка в городе, который согласился устроиться в его интернат после того, как бывшая учительница литературы со скандалом уволилась из него. И пошел Квайс на такие меры, лишь чтобы лишний раз не привлекать внимание властных инспекций, дабы еще хоть некоторое время спокойно воровать деньги, поступающие на счет интерната. Но и Беляков, уже зная о тайнах директора, не мог рассказать обо всем полиции, потому что иначе остался бы без работы и достатка, и не смог бы продолжить лечение матери, больной раком легких. А репутация у Антона Романовича тоже была не из таких, с которой можно устроиться на любую работу, и директор интерната прекрасно знал об этом. Будучи людьми с разными этическими и моральными принципами, они буквально ненавидели друг друга, но были вынуждены терпеть и молчать.

Когда наступило лето, Беляков был отправлен вместе с десятыми классами, в которых я обучался, в лагерь «Хинди» на первый заезд, продолжавшийся с 1 по 14-ое июня. Лагерь представлял собой страшное зрелище: кирпичные двухэтажные домики, все еще пригодные для жизни, с фасадной части которых уже отваливалась штукатурка; никакой системы санузла; электричество было подведено лишь к центральному зданию, в котором располагалась столовая и кухня…. Это был лагерь из разряда худших. Не мудрено, что директор отправил нас на каникулы именно сюда. Ведь денег на их поездку было выделено достаточно, чтобы обеспечить нам комфортный отдых, поэтому они и осели в руках Петра Петровича.