- Стоп! Нужно обязательно убедиться, прежде чем стрелять!.. - начала принцесса, но ее прервал резкий выкрик Брунгильды:

  - Голова!

  В самом деле, я не разглядел сразу. Если прищуриться, то и в самом деле, на торчащем из антенного стакана на крыше главной башни высоком колу была насажена отрубленная человеческая голова со страшно перекошенными чертами. Конечно, если пофантазировать, то упомянутый барон мог оказаться весьма суровым персонажем, расправляющимся с разбойниками на месте... но в любом случае, башня танка начала поворачиваться, нацеливаясь на нас. Заметили, и собираются обстрелять. Нет, пусть там будет кто угодно, но покорно подставлять голову...

  - Огонь!.. - скомандовала принцесса

  - Стреляй, Брунгильда!.. - одновременно с ней заорал я, стараясь держать газ ровно, чтобы танк не дергался сверх меры. В танковом бою все определяют секунды - кто выстрелил первым, кто точнее прицелился, чей снаряд пробил броню. Сейчас было важно только это, а вовсе не отвлеченные умствования.

  Громовой раскат пушечного выстрела прямо над макушкой заставил меня втянуть голову в плечи. Ей богу, лучше бы ствол был подлиннее, чтобы ударная волна не била механика-водителя по ушам, точно кувалдой. С открытой верхней створкой люка можно запросто оглохнуть.

  Но сейчас не это важно. Я припал к смотровому лючку, жадно пожирая глазами силуэт вражеского танка. Хотя короткоствольная трехдюймовка - в девичестве полковая пушка - была не слишком мощной, на таком маленьком расстоянии даже ее снаряд должен был пробить противопульную броню Т-35. Насколько я помню, из-за громадных размеров этот сухопутный дредноут не удалось забронировать лучше, чем наш собственный танк, средний Т-28 - всего-то дюйм с четвертью в лобовых листах и башне, и три четверти дюйма в боковых деталях. Брунгильда уже доказала, что отлично умеет стрелять и из танковой пушки, так что победа в дуэли почти у нас в кармане.

  Однако все вышло не так. Вместо ослепительных искр, выбитых ударом стального снаряда о броню, я увидел, как снесло, точно бритвой, несколько рогатых и хвостатых бунчуков. Повис, уронив насаженную голову, расщепленный кол, посыпалась белая костяная щепа от разбитых, точно горшки, черепов. И это все.

  Черт подери, да ведь в каморе был картечный патрон! Брунгильда велела зарядить его после первого выстрела, готовясь снова косить пеших разбойников. В тот момент нам не могло прийти в голову, что потребуется не картечь, а бронебойный снаряд. Теперь же картечь исправно снесла с вражеского танка все, что было на нем накручено, но мягким свинцовым пулям не по силам было пробить даже полудюймовую броню.