- Знаете, что? – сказал Минхо, поднимаясь повыше. – Половина умерла, но оставшаяся половина жива. И никого не ужалили – как и думал Томас. Мы должны убираться отсюда.

«Слишком много», - думал Томас. – «В конечном счете слишком много». Его радость исчезла, обратившись в глубокую скорбь по двадцати ребятам, жизни которых оборвались. Несмотря на альтернативу, несмотря на то, что если бы они не попытались сбежать, то погибли бы все, это все равно причиняло боль, пусть он и не знал их как следует. Такое проявление смерти – как это можно считать победой?

- Давайте уберемся отсюда, - сказал Ньют. – Прямо сейчас.

- Куда нам идти? – спросил Минхо.

Томас указал на длинный тоннель.

- Я слышал, как в том конце открылась дверь. – Он попытался оттолкнуть боль от всего этого – ужасов битвы, которую они только что выиграли. Потери. Он отталкивал ее, зная, что они еще не в безопасности.

- Что ж, пошли, - ответил Минхо. И старший мальчик повернулся и начал идти по тоннелю, не дожидаясь ответа.

Ньют кивнул, объявляя остальным Глэйдерам следовать за ним. Один за одним они уходили, пока не остались только Ньют, Томас и Тереза.

- Я пойду последним, - сказал Томас.

Никто не стал спорить. Ушел Ньют, затем Чак, потом Тереза, прямо в темный тоннель. Даже огни фонариков, казалось, растворялись в темноте. Томас последовал за всеми, даже не оборачиваясь на мертвых Гриверов.

Спустя минуту или около того он услышал спереди скрежет, затем еще и еще. Их крики потонули, словно они падали…

Шорох сопровождал их, наконец Тереза повернулась К Томасу.

- Похоже, он заканчивается горкой, уходящей вниз.

Желудок Томаса дернулся при этой мысли. Казалось, будто это все игра – по крайней мере, для тех, кто строил это место.

Он слышал один за одним удивленные вскрики Глэйдеров впереди. Затем настала очередь Ньюта, потом Чака. Тереза посветила фонариком на спуск – гладкий черный металлический желоб.

«Похоже, у нас нет выбора», - сказала она ему мысленно.

«Похоже, что нет», - у Томаса было сильное ощущение, что это не было концов их пути из кошмара. Он лишь надеялся, что они не встретят очередную толпу Гриверов.

Тереза скользнула вперед, с почти веселым визгом, Томас последовал за ней, прежде чем успел отговорить себя от этого – все лучше, чем Лабиринт.

Его тело заскользило, по скользкой масляной поверхности, которая пахла ужасно – как жженный пластик и чрезмерно использованные машинные детали. Он развернул свое тело так, чтобы ноги оказались впереди, затем попытался руками замедлиться. Это было бесполезно – жирный материал покрывал каждый сантиметр камня. Он не мог ухватиться за что-либо.