— Идиот! Идиот! Ой! Ой все, хватит! Все, больше не могу!

— Ах… Аххааххх…

— Ладно. Ладно, все… Ххха… Все! Сама не знаю… Что на меня нашло… Киваю неопределенно; из моей груди еще лезет «хххых… ххххых…», но уже слабее. Набираю побольше воздуха и закупориваю себя наконец.

Аннели откидывается на траву, смотрит в небо. По ее впалому животу, матовой коже в мурашках, в пупырышках пробегают последние волны затихающей бури. Ее лицо вполоборота — лукавый блеск в глазах.

— Эй… Ты чего на меня так смотришь? — негромко говорит мне она.

— Я… Я не смотрю.

— Я тебе нравлюсь?

— Ну… Ну да. Да.

— Хочешь меня? Скажи правду.

— Не надо. Не надо, Аннели. Не так…

— Почему не надо?

— Не надо. Неправильно.

— Из-за Вольфа, да? Или как там его… Ты же его друг, так?

— Нет. То есть да, но…

— Иди сюда. Иди ко мне. Сними с меня эти кошмарные штаны, которые мне купил…

— Постой. Правда, я… Ты не понимаешь, я тебе…

— Он меня им оставил. А когда его отпустили, он просто ушел. Ему плевать было, что они со мной сделают! Понятно?! Плевать на меня и на нашего ребенка!

— Аннели…

— Иди сюда! Ты хочешь меня или нет?! Мне нужно сейчас, понимаешь?! Нужно!

— Пожалуйста…