— Бери свою девчонку и беги. На чердаке есть черный ход…

— Нет, — говорю я.

— Вы тут ни при чем. Это между нами и паками, так что давай! — И он забывает про меня. — Дед точно на улице? Фалак, выгляни…

Я тут ни при чем. Черные муравьи грызутся с красными муравьями. Их насекомые войны начались тысячу лет назад и будут продолжаться еще тысячу, и человеку в них лезть незачем. Если бы Радж не пристрелил из-за Аннели тех павианов в переходе, он отыскал бы повод, чтобы убить других четверых неделей позже. Мы можем уходить с чистой совестью.

Аннели держит за руку маленькую Европу — Соня захлопывает оконные ставни, запирает их на засовы. Мы скрещиваемся взглядами.

— Радж прав. Нам надо убираться отсюда.

Европа вцепляется в ее руку так, что пальцы белеют, — но не плачет. Аннели гладит ее по голове.

— А вот кто попался! Смотри-ка! — звенит с улицы.

— Он у них. Девендра у них! — Толстый усатый Фалак загоняет патроны в магазин карабина.

— Аннели?..

— Бросайте этого пса из окна! Или мы сейчас старику башку отпилим! — зашкаливает мегафон.

— Дед! — Радж показывается на балконе. — Дед, не дрейфь! Мы сейчас…

На улице громыхает выстрел, с потолка сыплется штукатурка, Радж еле успевает пригнуться.

— Валяйте, пилите, шакалье! — сипло кричит на улице Девендра, заходясь кашлем. — Ноль цена моей башке! Так и так скоро подыхать! Испугали!

— СМЕРТЬ ХИНДИ! СМЕРТЬ! СМЕРТЬ! СМЕРТЬ!

— Не трожь его, слышишь?! — выглядывает Радж; тут же новый выстрел.

— Раз у этой гнилой башки цены нет, мы потом к вам поднимемся! — визжит кто-то в толпе. — Давно пора осиное гнездо сжечь!

— На кухне бочка с керосином, — шепчет Хему. — Если они будут штурмовать… Вытащить на балкон и вылить на них… У них факелы там…

— Там дед! Идиот! Мы должны деда вытащить! — лает на него Радж.

— Как?!