Он резко дернулся и пошел в зал доказывать народу свою правоту. Ответчик дошел только до первого ряда. Повскакавшие зрители, окружив его, стали громко выражать свои чувства, и, не особенно церемонясь, рвать на куски его одежду вместе с попадающими под руки частями тела. Вставшая перед ним женщина, размахивая руками, кричала:

– На моих руках две внучки, которые нуждаются в образовании, ставшим непомерно дорогим. Их необходимо поднять на ноги, а не гнать в чужие края на примитивные работы в поисках заработка. У меня каждый драхм на счету, а ты пытаешься доказать, что урезание пенсий является правильным решением.

    Сбоку мертвой хваткой за адвоката вцепилась колеблющая на ветру седовласая женщина, готовая перемещаться с обидчиком в любую сторону, в какую бы ее не тянули.

– Я нахожусь в преклонном возрасте и нуждаюсь в лечении,– сбивчиво молвила она,– и, не ровен час, умру без медицинской помощи.

   Выбежавшая из боковых проходов стража легко оттеснила беснующуюся толпу. Нескольких ударов по плечам и спинам беззащитных хватило, чтобы привести толпу в чувство. Воины могли поступить более жестоко и наказать граждан розгами и даже казнить наиболее строптивых, воспользовавшись, висящими на поясах, топориками. Пока особой необходимости в излишнем усмирении не было. Стоя в безопасности за спинами стражников ответчик в  разорванной тоге с ссадинами на лице остался невозмутимым. Как ни в чем не бывало, он продолжал указывать разгневанным людям, что следует им делать и как надо себя вести.

– Образование никогда не являлось прибыльной статьей,– заявил он.– Пора повсеместно вводить платное обучение.

   Кордон стражи отгородил людей от адвоката.

– Там кто-то жалуется, что бедные жители острова умирают без медицинской помощи,– обратился ответчик к стражам порядка.– Да зачем им умирать с медицинской помощью? Разве от этого им будет легче или дешевле?

   Подавленная толпа, выжидающе, молчала.

– Что будем делать с нарушителями, создающими беспорядок?– спросил начальник стражи.– Схватить зачинщиков? Мы имеем власть над восставшими и можем наказать их. Лучше подавить сопротивление в самом зародыше, а не ждать, когда возгорится пламя.

– Я ничего предосудительного не нахожу в действиях бедноты,– ответил адвокат сената.– У нас демократическое общество. Каждый может выражать свое собственное мнение. За инакомыслие у нас не судят и не сажают за решетку. Женщины вправе высказаться. Пусть себе говорят. Только жить им придется не по понятиям, а по законам страны. Пока конституцию пишут не они, а сенат.