– Я не понимаю. Я совсем не понимаю. Он вас убил, но вы говорите со мной, как живой. Разве это возможно?!

– Шерлок, для нас ничего невозможного нет. – Клянусь, мистер Вайсман захихикал. – Я представляю, что ты себе уже напридумывала. На твоём месте я тоже решил бы, что рехнулся.

– А разве это не так? – с волнением шептала я пустоте.

– Самое забавное, что я не могу дать тебе утвердительного или отрицательного ответа, потому что это так расплывчато быть рехнувшимся или нормальным. Грань у всякого своя, знаешь ли. Раньше я этого недопонимал, но с недавних пор призадумался. Но раз ты задаёшься этим вопросом, то, по-моему, ты ещё в здравом уме. – Ответил мне бодрый голос друга.

– Но, Кливленд, – возразила я ему. – Я, очевидно, сошла с ума, раз слышу голос человека, безусловно, дорогого мне, но, увы, мёртвого. Веду разговор с мертвецом в своей голове. Разве это не сумасшествие?

– Всё может быть, дорогая. – Мистер Вайсман прекратил смеяться, теперь его голос наполнился лёгкой грустью. – Всё может быть, даже то, на что нет надежды.

– Это так непонятно и бессмысленно, и так напоминает мне беседу Алисы с Чеширским Котом, что я больше склоняюсь к тому, что я сошла с ума, рехнулась окончательно, как вы говорите, Кливленд. – Я продолжала лежать и вслушиваться в грозу, клокотавшую в моей разгорячённой голове.

– Знаешь, Шерлок, забавно, что я раньше не догадался найти сходство с тобой и книжной Алисой. Меж вами так много общего, не находишь? – Голос Кливленда улыбался, я это чувствовала. – Твоё Зазеркалье – это время. Тебе встречаются короли и королевы, воины и простой люд. Но вспомни главный закон чаепития у Безумного Шляпника, дорогая моя! Сколь много бы ни было выпито чая, сколь много бы не предстояло его выпить, рано или поздно из-за стола придётся встать.

– Я понимаю. Но вы хотите сказать, что мне пора встать? – Беспокойство завладело мною, я отчаянно не хотела, чтобы голос умолк.

– Ты уже сама знаешь. – Теперь Кливленд Вайсман спокойным облачком удалялся прочь.

– Но я не хочу, чтоб вы пропали! – Слёзы стекали по моему лицу и падали на поверхность петли, отчего она ярче запульсировала подо мною. – Вы мне так нужны, профессор! Мне так одиноко и страшно без вас.

– Глупышка, Шерлок. – Далекий вздох из глубины. – Я всегда останусь с тобой. Ведь для наблюдателей нет ничего невозможного. И ты не одна. С тобой Феликс.

Голос замолк равно, как и непогода в моей голове. Снова стало тихо, боль в затылке вернулась, а на правой ладони я почувствовала что-то прохладное и влажное. Поднеся руку ближе к лицу, я обнаружила Феликса, обосновавшегося на тыльной стороне ладони. Как он туда попал, когда я точно помню, что закрыла его в переносном контейнере и поместила в сумку?