Как сейчас помню, четыре трёхэтажных кирпичных старожилы, окрашенные в светлые и тёплые цвета зелени и солнца, будоражили моё детское воображение потёртыми углами и покатыми чернеющими крышами. Я не могла оторваться от их живых полных загадок окон, сокрытых пёстрым рисунком занавесей. И дома те всегда окружала тишина. Я бы даже сказала, что тишина шла с нами рука об руку, пока мы не сворачивали с этой дорожки.
А вдоль тропки, что шириной была просторна одному, а двоим приходилось идти чуть ли не впритык, вдоль неё рос почётный караул из белоснежных берёз, стройных и сутулых. Но тогда в детстве, мне казалось, что сгорбленные деревца кланялись каждому, кто шагал меж ними, здороваясь, и жаждая дотронутся в знаке приветствия.
Ещё на дорожку временами наползали нагловатые и проказливые кустарники акации и шиповника, ловко цепляя своими тонкими, но сильными ветками за одежду, норовя царапнуть кожу или задрать юбку зазевавшейся девочке. С такими «шалунами» расправлялись дворники, ловко и аккуратно подстригая разросшуюся зелень.
Но росли вдоль тропки и робкие кусты сирени, смущённо тянувшие свои руки-ветви с крупными гладкими листьями, в надежде получить тёплое прикосновение или одарить кого-нибудь своими душистыми цветами.
Я всех их помню, каждый куст, каждое дерево, каждый излом дорожки. Спустя детство и юность, мне довелось вновь ступить на эту тропу и пройти её от начала до конца. Я не была там много лет, но память благосклонно сохранила всё виденное мною ранее в целостности.
Так вышло, что эти годы сказались на моей любимой тропинке. Больше не было тех внимательных дворников, воевавших временами с атаковавшими дорожку кустарниками, больше некому было сметать падавшую листву с асфальтовой поверхности. Запустение и небрежность были во всём, чего касался мой взор. Заброшенность, от которой стало горько. Дорожка потеряла тот уют и таинственность, даже дома имели совсем иной вид, хоть стояли на прежних местах и выглядели браво.
Видимо та тайна, которую я чувствовала ребёнком, ушла с годами, рассеялась в моём взрослении, растеряв всё очарование детской фантазии. А может, о ней просто забыли другие люди, забросив ту узкую дорожку, по которой тишина когда-то шла рука об руку с каждым.
Зачем нужны наблюдатели? Какая от них польза? Эти странные люди, наделённые зачем-то силой повелевать временем, но сидящие, словно извращенцы в кустах, только в их случае этими кустами служит временная тень. Зачем они нужны, если им нельзя влиять на самый маленький ход истории? Совершенно бессмысленная ветвь человечества.