«Сейчас же».

Дон опустил кофейник: «Позвоню, узнаю, не занята ли она». Он подошел к телефону, набрал номер: «Все в порядке. Поехали».

Через полчаса Джина нажала кнопку звонка у входной двери аккуратного белого домика в районе Лонг-Бич. Дверь открыла Айвали Трембат – стройная женщина лет сорока пяти с пристальными серыми глазами и шелковистой серебристой шевелюрой. Она тихо приветствовала посетителей – просто и дружелюбно – и провела их в гостиную. Если даже она заметила осунувшееся лицо Джины и ее необычно блестящие, широко открытые глаза, Айвали не высказала по этому поводу никаких замечаний. Дон спросил: «Как вы себя чувствуете, Айва?»

Айвали перевела взгляд с Дона на Джину и медленно опустилась в кресло: «Садитесь!» Дон и Джина тоже присели. «Вы хотите поговорить с Молли?»

«Да, пожалуйста».

Айвали опустила голову, глядя на раскрытые ладони. Она начала медленно, глубоко дышать: «Молли! Молли! Ты здесь?» Молчание. Снаружи по мокрому асфальту пронеслась машина. «Молли?» Голова Айвали опустилась еще ниже, ее плечи поникли.

Из уст Айвали послышался четкий, звонкий голос: «Привет, Айва! Привет, ребята».

«Привет, Молли! – отозвался Дон. – Как поживаешь?»

«Светло и чисто, как после грибного дождя. Вижу, что у вас там тоже прошел дождь. В 1906 году нам очень пригодился бы такой ливень. На старый добрый Фриско страшно было посмотреть! Целые кварталы дымили и полыхали, как тряпки на костре! Ладно, что об этом говорить. Я много чего повидала в свое время». Голос Молли стал чуть приглушенным; послышалось бормотание – другой голос резко произнес: «Довольно заниматься чепухой! Нам не подобает подсматривать да подслушивать!»

Айвали Трембат слегка заскулила, как спящий щенок, раскачиваясь в кресле взад и вперед.

«Кто это?» – спокойно спросил Дон.

Изо рта Айвали вырвался поток иностранных слов – режущих слух сочетаний согласных и гортанных звуков – судя по интонации, оскорбительного характера.

«А, оставь меня в покое, Ладислав… – благодушно отозвался голос Молли. – Он у нас с прибамбасами, – извиняющимся тоном прибавила она. – Вечно ко всем пристает, шельмец».

«Мой отец с вами?» – хриплым шепотом спросила Джина.

«Конечно, он здесь».

«Он может говорить?» – поинтересовался Дон.

Молли сомневалась: «Попробует. Он еще не окреп…»

Вмешался еще один голос – низкий, рокочущий, с присвистом вырывавшийся из горла Айвали; секунду или две оба голоса говорили одновременно.

«Привет, Джина. Привет, Дон», – слова будто доносились откуда-то издалека.

«Арт? – спросил Дон. – Вы там?»