Джина, Дон и Хью обсуждали положение вещей вечером того дня, когда состоялось захоронение праха Арта Марсайла. В общей сложности усопшему принадлежали девять земельных участков: дом, сто шестьдесят гектаров пустыни и семь апельсиновых рощ различной площади.

Хью заранее подготовил памятную записку, в которой указывалась стоимость каждого из участков, и сразу выдвинул предложение: «Оставлю вам дом, так как мне приходится долго и далеко ездить, и дом мне не понадобится. Взамен я хотел бы получить рощу вдоль Эльсинор-авеню – она стóит примерно столько же. А другие рощи мы могли поделить таким образом… – он объяснил свой план. – Сто шестьдесят гектаров пустыни ни на что не годятся и никому не нужны – предлагаю продать эту землю и разделить полученные деньги».

«Было бы только справедливо сообщить тебе, – возразил Дон, – что у нас есть основания надеяться на успех разведки бурением».

Хью нахмурился: «Какие основания?»

«Тебе наши доводы могут показаться недостаточно серьезными. Вечером того дня, когда погиб Арт, мы зашли к нашей давней знакомой. Она – медиум. Она устроила для нас сеанс, и некий голос – якобы голос Арта – говорил с нами. Голос сообщил нам, что на пустынном участке есть нефть, и что нам следует продолжать бурение».

Хью неодобрительно усмехнулся: «Вы настолько суеверны, что придаете значение словам медиума?»

«Суеверие – это вера в существование чего-то, что не существует, – настаивал Дон. – Голос существовал. Он звучал, как голос Арта. Джина и я готовы допустить возможность того, что с нами действительно говорил Арт».

Хью медленно покачал огромной головой: «Никак не могу с вами согласиться».

«Так или иначе, – продолжал Дон, – предлагаю продать одну из рощ и потратить полученные деньги на дальнейшее бурение. Конечно, это рискованное предприятие – но бóльшая часть скважины уже пройдена».

Хью снова покачал головой: «Зачем выбрасывать деньги в скважину? Я могу найти им гораздо лучшее применение».

«Хорошо! – сказал Дон. – Возьми себе рощу апельсинов сорта „Валенсия“ вдоль бульвара Фрейзера, мы возьмем себе сто шестьдесят гектаров пустыни, а остальные участки разделим так, как ты предложил».

Хью задумался, просматривая список: «Ладно, согласен. Надеюсь, мне позволят оставаться в доме, пока я не уехал из Орандж-Сити?»

«Разумеется! – ответила Джина. – Только, пожалуйста, сними со стены эти плакаты и объявления».

Хью поднялся на ноги и выпрямился во весь двухметровый рост. «Как тебе угодно, – холодно обронил он. – Теперь это твой дом».

Раздел имущества состоялся согласно договору. Дон и Джина продали тридцать три гектара апельсиновых рощ и снова пригласили бригаду буровиков.