ОТЧАЯВШИЙСЯ НАРОД ОЛЕНЯ
Утром 15 апреля 1958 года в помещении пивного бара никелевой шахты в местечке Норт-Ранкин, прилепившемся на западном побережье Гудзонова залива, собрался Территориальный суд. Судья церемонно занял свое место. Справа от него за сосновым столом ерзали от неудобства на жесткой деревянной скамье шесть присяжных. Перед ними — аудитория, состоящая главным образом из эскимосских женщин и свободных от работы шахтеров, старавшихся не заглушать процедуры судопроизводства скрипом старых стульев.
Подсудимая сидела по правую руку от судьи. На ее лице застыла растерянная улыбка, а в глазах можно было прочесть полное отсутствие понимания происходящего.
Она напоминала пришельца из какого-то далекого мира, который необъяснимым образом очутился у нас. Это сравнение было не так уж далеко от истины, так как Кикик была в действительности вырвана из другого пространства и времени, чтобы очутиться в этом месте и отвечать на обвинения, выдвинутые против нее.
Те, кому она должна была отвечать, приехали издалека. В течение многих дней самолеты слетались к кучке однообразных временных строений, беспорядочно разбросанных у мрачного копра этой арктической шахты. Они пересекли полконтинента, но ни один из них не покрыл и незначительной части пути, пройденного Кикик.
Кикик пересекла пятисотлетнюю пропасть. Она вышла из века, о котором мы ничего не знаем, и из мест, которые так неприветливы, что не наберется и двух десятков белых людей, проникших туда. А географы сказали бы: она с озера Эннадей, что в каких-то двухстах милях к западу от Гудзонова залива, из сердца тундры.