Это должен был быть момент ее крайнего отчаяния, но она не сдалась. Не оставалось надежды — но что из этого? Утром 15 февраля, в то время как полицейский самолет жужжал в направлении к Ранкин-Инлет с официальным поручением, Кикик завернула Аннакату и Нешу в одну из полостей, а из второй сделала подобие саней — тобогган, чтобы волочить их. Затем шестеро, которые ничего не ели в течение семи дней и ели очень мало в течение предыдущих месяцев, двинулись в путь на Падлей.

Это была отчаянная, почти сумасшедшая попытка. Спотыкаясь на каждом шагу, как лунатики, они проходили ярд или два, затем останавливались, так как валились на твердый снег Карлак и Айлуак. Почерневшая от мороза, изможденная от голода, Кикик останавливалась на миг около детей и безжалостно подгоняла их вперед, и они проходили еще ярд или два. Она превратилась в сосуд, полный жестокого отчаяния, наполненный до краев, так что не оставалось места для чего-либо другого. Она гнала детей, как одержимая, она гнала себя, волоча за собой ставший непомерно тяжелым тобогган, изгибаясь под ношей на спине.

За шесть часов они продвинулись на две мили ближе к цели, впереди оставалось двадцать семь.

Стемнело, но у Кикик не было сил построить иглу. Единственное, что она могла сделать, это вырыть в снегу неглубокую яму, пользуясь сковородкой как лопатой. Шестеро забрались в нее на ночь. В ту долгую ночь трескался и звенел от мороза лед на близлежащем озере Амето.

Эта яма должна стать могилой для всех них. Они не имели права жить, не имели права надеяться на жизнь. И все же, когда пришел медленный рассвет, Кикик заставила себя подняться. Она посмотрела в сторону Падлей: нужно идти.

Для Кикик наступил самый страшный момент в ее жизни. Она знала, что они не могут идти все. Она больше не надеялась спасти их всех. И вот в сумеречном свете она пришла к самому ужасному из всех решений.

Спокойно она разбудила крепко спавших Карлака и Айлуак и твердо заставила подняться. Затем она осторожно натянула оленью шкуру на двух маленьких девочек, которые продолжали спать, положила несколько шестов поверх ямы и заложила ее сверху снегом.

Рано утром 16 февраля по мертвой поверхности снежной пустыни двигались, точно пьяные, три фигуры… а позади них остались спать дети.

16 февраля вернулся назад полицейский самолет. В Падлей он попал лишь днем, только тогда и начались поиски.

Участники поисков сначала направились к походному иглу Яха и без труда нашли его, так как Яха дал подробные объяснения. Иглу было пустым. Самолет снова поднялся в воздух. Смеркалось. Люди на борту напрягали зрение, пытаясь уловить какое-нибудь движение на снегу. Но никого не было видно. Уже почти совсем стемнело, когда они возвращались в Падлей, и по предложению Войси самолет несколько отклонился от курса, чтобы пройти над заброшенной охотничьей хижиной. И вдруг у дверей хижины они заметили человеческую фигурку, ее руки были подняты вверх в отчаянном жесте мольбы.