Вот подошло войско к храму, и заревели трубы, загремели барабаны. Слон поднял хобот и затрубил, возвещая о том, что прибыл сам Акбар — великий падишах. Брахманы с ног сбились, готовясь достойно встретить его. Сошел Акбар со слона и по алой ковровой дорожке направился прямо к храму. Огонь в ту пору горел куда ярче. Начали брахманы рассказывать Акбару, что огонь вырывается прямо изо рта великой богини. А великий Акбар усомнился, сказал, что это вранье, и… засмеялся. Вслед за падишахом рассмеялись и его шут — раджа Бирбаль, сардары[10], совары, сипаи. Будто бы сказал тогда Акбар: «Можно погасить это пламя!» И тут же повелел закрыть рот Латтанвали Дэви большой каменной плитой. Вот какое кощунство совершил Акбар. Рассказывать и то страшно!

Бир Пракаш покачал седой головой и замолчал. Потом вставил в рот трубку и глубоко затянулся.

— Исполнили слуги повеление Акбара. Но вдруг неведомая сила отшвырнула плиту в сторону, да так, что чуть самого Акбара не придавила, а пламя вспыхнуло еще ярче. Все затряслись от страха. Мыслимое ли дело — сердить богиню! Один только Акбар — тень бога на земле — не испугался. Он приказал залить огонь водой. Только все впустую. Что ни делали, как ни старались верные слуги Акбара, им так и не удалось погасить священное пламя.

— Ну, а что же Акбар?

— Сдался Акбар. Понял, что богиня сильнее его. Тогда повалился он перед вечным пламенем усами в пыль, стал просить у Латтанвали Дэви прощения.

Много лет он задабривал богиню. Однажды падишах привез золотой зонт, но не приняла его подарка богиня. Видно, сильно на него сердилась. Только слуги внесли этот зонт в храм, как вдруг у всех на глазах он превратился в медный. Так и уехал ни с чем Акбар. В другой раз падишах словно нищий дервиш, пешком, босой, явился на поклон к богине. Ну, вроде бы отошла тогда богиня сменила гнев на милость. И после того Акбар царствовал долго и славно. Вот какие бывали тут дела, сынок!

Бир Пракаш, замолчав, достал кисет и начал снова набивать трубку. Пальцы у него дрожали. Парень тоже молчал, видно, осмысливая только что услышанную легенду.

— А Ранджит Синг? — наконец спросил он.

Ранджит Синг — совсем другое дело. Он всегда почитал Латтанвали Дэви и всегда посылал ей богатые подарки. Оттого и боялись враги его острого клинка. После одной, особенно славной победы велел он выложить крышу храма листовым золотом. Гляди, как горит она на солнце.

Старик подумал немного.

— Вот, почитал Ранджит Синг нашу богиню, и потому правил тоже долго и был удачлив во всем… Когда же он ушел из этого мира и не стала богиня получать прежних богатых подношений, разгневалась она на людей. Земля в долине оскудела, народ обнищал. Люди стали уходить из долины^ Там, внизу, легче найти работу, и землю там пашут на железных быках… Правда это или нет — не знаю. Одно верно, что с тех пор, как люди забыли о Латтанвали Дэви, счастье отвернулось от них.