Фома указал на Дисмаса и запустил в него чашей – метко, прямо в лоб. К Фоме присоединились остальные. Прикрыв руками голову, Дисмас едва успевал уворачиваться от града посуды, подсвечников и хлебных корок.

Карл захихикал:

– Мальчики, мальчики, не ссорьтесь…

Симон Зелот подхватил тяжелый серебряный ковчег с плащаницей и поднял его над головой, намереваясь размозжить Дисмасу череп.

– Сто-о-о-ой! – скомандовал Карл.

Симон с грохотом опустил ковчег на стол.

Дисмас огляделся. Под холщовым навесом, в клубах густого дыма, порхала летучая мышь, одурманенная опиумом.

Одни апостолы с визгом спрятались под стол, другие швыряли в мышь чем попало. Мышь заметалась.

Герцог Карл прильнул к Дюреру и, расплакавшись, пообещал сквозь всхлипы больше не устраивать Тайных вечерей.

Дюрер в смятении посмотрел на Дисмаса. Тот приложил салфетку к рассеченному лбу, чтобы остановить кровь.

– Надо что-то делать, – одними губами промолвил Дюрер.

Дисмас подошел к выходу и трижды стукнул в дверь. Дверь приоткрылась.

– Что тут у вас? – спросил стражник.

– Глоссолалия.

– Чего-чего?

– Говорение на ангельских языках. Готовы?

Дюрер тем временем утешал герцога, ласково поглаживая его по спине. Дисмас обернулся к приятелю и подал ему условленный знак.

– Узрите!! – громогласно выкрикнул Дюрер.

Тишина оползнем накрыла горницу.

– Ну, ребятки, ваш выход, – шепнул Дисмас Кунрату с Нуткером. – Вперед, плавно и воздушно.