Но рассказать о происходящем не вышло. Из-за поворота показался снегоход Аноре. Я судорожно втянул в себя воздух и спрятал руки в карманы.

Дрожь била теперь не только ладони, но и всё тело. Мысли разбегались, как тараканы. Юнона… Куда же ты пошла?.. И зачем?..

Но я обо всём уже догадался. Наверняка, её мысли были заняты тем, какой обузой она стала для нас. Дурочка…

Из снегохода вышел начальник, как всегда, одетый с иголочки. Он окинул нас с Максом властным взглядом и медленно подошёл. Я невольно презрительно сощурился. Внутри вновь разгорелась ярость. Вспомнилось, как проклятый Аноре избивал Юнону. И то, каким холодным бездушным тоном он отдавал приказ о её казни.

– Миллер, иди к экспертам, выясни, что они знают о пожаре, – холодно процедил Вуд, – а ты, Гарьер, иди со мной.

Макс кивнул и бросил на меня обеспокоенный взгляд. Я догадывался, о чём думает друг. Переживает обо мне. Но эти беспокойства были пустыми. Внутри горела ненависть, и она, словно топливо, подпитывала мою решимость.

Аноре открыл пассажирскую дверь снегохода и жестом пригласил сесть. Я снова со злостью посмотрел на него из-под очков и сел.

Когда водительская дверь захлопнулась, начальник поправил галстук и тихо сказал:

– Кажется, ты перешёл все рамки, Гарьер.

Я отвернулся и стал глядеть на улицу, на самом деле не видя ничего. Гнев застилал глаза.

– Вы так считаете? – сквозь зубы пробормотал я.

– Да, Гарьер. Как дела у Юноны?

Пальцы дрогнули. Я поджал губы и несколько секунд молчал.

– Замечательно, – выдал наконец, – синяки и ушибы уже зажили.

– Да, мне рассказали. Жаль только, что мёртвые уже никаких показаний не дадут.

По спине пробежал холодок. Я молчал, а Аноре продолжал говорить:

– Что ж, раз уж ты настолько любопытен и так много раскопал… Давай говорить начистоту. Нечего больше юлить.

– Хотел предложить тоже самое.

– Юнона Сафи – опасный человек, Гарьер. Ты, наверное, этого ещё не понял. Но она способна разрушить наш план. А он очень важен. В том числе и для тебя.

Руки вновь сжались в кулаки: