– О каком долге ты вообще говоришь? – усмехнулся Филипп, вновь сев рядом. – Считай, что мы в расчёте.

Я тяжело выдохнула и поджала губы. По какой-то невероятной причине мне отчаянно захотелось плакать. Нельзя… Хватит уже рыдать в присутствии Гарьера.

Но подкативший ком был сильнее меня.

Я прикусила губу и отвернулась, уткнувшись носом в подушку и свернувшись калачиком.

Тёплая мужская рука коснулась моего плеча и легонько сжала.

– Прости, Филипп… – вдруг прошептала я, сама от себя не ожидая.

Извинения?.. Гарьеру?..

Послышался смешок.

– Надо же… Думал, уже никогда этого от тебя не услышу.

Я повернулась и, смахнув слёзы, демонстративно нахмурилась:

– Нет, чтобы сказать спасибо. Или, что зла на меня не держишь.

– Речь не об извинениях.

– А о чём?

– Ты впервые назвала меня по имени.

Я обернулась и поймала на себе пронзительны взгляд. Филипп улыбался, а в его глазах было кое-что… Что мне совсем не нравилось.

Точно также он глядел сегодня, когда я обрабатывала ему рану на носу. В животе зашевелились давно забытые эмоции, которые я отчаянно старалась прогонять.

Мне не хотелось вновь это чувствовать. Но этот взгляд на разбитом лице… Тёплая ладонь, сжимающая плечо.

В воздухе повисло напряжение. Странная, жутко некомфортная тишина. По коже побежали мурашки.

– Ладно, хватит сантиментов, – буркнула я, стараясь разрушить неловкую атмосферу.

– Да, ты права, – кивнул Гарьер, – будешь чай?