Но все это не имело значения. Каждая душа в составном сознании успела десять раз предвосхитить гибель противника.

Отон чувствовал, как под самыми глубинными пластами его сознания начинает шевелиться чудовище. Он не убивал. По крайней мере, не прямо. Это за него сделала звезда. Он не убивал, и все же ужасное возмездие его хюбриса[59] неминуемо обрушится на него. Нерешительным шагом Отон сошел с трона и растерянно поглядел на Рутилия и Аттика – сбитых с толку и дрожащих при мысли о том, что с ним сейчас будет. Ведь они знали. На секунду он взмахнул руками, как будто теряя равновесие, его огромные, массивные пальцы на ощупь отыскали кабель, подсоединяющий его к составному сознанию. Одним резким жестом Отон вырвал его. Отсек себя от составного создания. Он не собирался ни с кем делить эту ношу.

И оно хлынуло на него, словно заливая его разум жидким свинцом, расплавляя механизмы его сложно устроенного мозга, раскаляя добела каждую частичку его сознания. Огромная каменная статуя закричала.

Не прерываясь, не переводя дыхание, он выл от страдания, которое доставило ему убийство, и от непереносимой боли, которой его наказывали Узы, и от разрушения, которому он сам подверг свое «я», уничтожив разумных существ. Он кричал долго, и Корабль наполнился эхом его боли. А когда крик прекратился, глаза Отона закатились, он рухнул наземь и лежал, словно парализованный. Никто не осмелился подойти к его каменному телу.

VI

VI

Вокруг Плавтины мир размылся, а ускорением ее вдавило в единственное кресло маленькой спасательной капсулы. Нервная энергия, которая поддерживала ее в движении, разом иссякла, оставив ее в пустоте, и руки опустились.

Вибрация прекратилась, и сила притяжения исчезла. Несколько мгновений она чувствовала, что падает, и ее тошнило, пока внутреннее ухо не приспособилось. Ее капсула миновала слои обшивки, защищающей прежде жаркое, а теперь опустошенное сердце Корабля. Плавтина оглянулась вокруг. Ничего похожего на иллюминатор, однако часть стенки капсулы была покрыта экранами и интерфейсами. Она провела по ним мыслью, не вызвав отклика. Здесь не было программной системы. Аппарат, созданный для того, чтобы прятаться, обходился без присутствия ноэмов. Плавтина готова была поспорить, что ни одна кроха тепла внутри капсулы не сможет просочиться наружу. Враги, о которых она ничего не знала, никогда ее не найдут. Да и никто, впрочем, не найдет. Скорее всего, она здесь и погибнет в одиночестве, и ее удобное кресло станет могилой. Она хотела было подняться, изучить технику, которой располагала, но даже не шевельнула рукой. Она устала. Сейчас лучше было сползти обратно в кресло.