Князь нахмурился. До него стало доходить.

— Я очень рад за тебя, ветерок, — проникновенно начал он, беря её за руку, — но, право, тебе не стоит так... вольно заявляться ко мне...

Она, не слушая его слов, перебралась к нему на колени и припала к губам жарким поцелуем.

Через некоторое время он прервал её и недовольно отметил:

— Ирэни, не время и не место!

Она обратила к нему сияющее запредельным счастьем лицо.

— Теперь — всегда наше время и место! — с глубокой нежностью возвестила она, гладя своими тонкими пальчиками его лицо.

— Ирэни! — он, морщась, отвёл её руку.

— Рэйди? — ничего не понимая, переспросила она, и тут же, перебивая саму себя, пояснила: — Я теперь свободна, Рэйди!

Он вздохнул. Ласково поцеловал её руку. С приличествующей случаю грустью в голосе отметил:

— Ты — да, любовь моя. Но не я.

Она недоверчиво нахмурилась. Отняла руку. Приподняла брови удивлённо:

— Рэйди? — её требовательный голос побуждал объясниться.

Нарисовав на лице благородный трагизм, князь глубоким голосом напомнил:

— Я женат, милая.

Сияние постепенно покидало лицо Ирэни.

— Разве... — заморгала она, силясь понять. — Разве... ты не разведёшься теперь? — её недоумение становилось всё больше.

Князь горько вздохнул, пронзил её драматичным взглядом, привлёк к себе и глубоко поцеловал.

Она, однако, вывернулась из его объятий и даже встала.

— Рэйд? — переспросила она, глядя на него требовательно.