«Пипец! Её сокровище – это кусочек медной проволоки, скрученной в виде кольца? Она, что, дура? – Светлана смотрит на эту проволоку, которую она могла бы надеть на палец, и уже начинает сомневаться в нормальности толстухи. – Они тут, что ли, все с дурью?».

Два конца проволочного кольца скручены между собой грубо и некрасиво. Но мама-Тая смотрит на эту ерунду едва ли не с благоговением, а потом говорит:

– Ты сейчас думаешь, что я сумасшедшая, да? – она ухмыляется. – Да вижу, вижу, что думаешь… Ладно… Сейчас ты сама всё увидишь.

И тут своими пальцами-сардельками она сжимает кольцо до половины его диаметра. И вдруг гаснет свет!

Почти гаснет. Даже под кроной красного дерева только что было светло от слепящего солнца, что заливало все окрестности, и вдруг полумрак, вечер за полчаса до ночи. Света почти нет, а тот, что есть, стал серый. Да и вообще всё вокруг стало серым. Серым и застывшим. Всё замерло, не было ни тихого журчания ручья, ни естественного шума -тишина давила на уши не хуже, чем в белом лесу. А мальчики, что сидели за ней и хоть и чуть-чуть, но шевелились, теперь превратились в истуканов, в пластиковые фигуры, которые даже не дышали. И лист! Красный лист, который только что оторвался от одной из мощных веток дерева и падал кружась, вдруг повис в воздухе, неподвижный и мёртвый. И только мама-Тая могла шевелиться, от её туши тянулись белые нити то ли дыма, то ли пара, и она при этом говорила:

– Ну, как тебе? – она, всё ещё показывая девочке смятую проволоку, улыбалась своими толстыми губами. – Чувствуешь? Тебя сейчас обжигает, так и должно быть. Не бойся этого.

У девочки и вправду горело лицо, она подняла руку и увидала, как от края рукава её куртки идёт тонкой струйкой дым. Она вдохнула горячий воздух, хотела закричать на толстуху, а может, ткнуть её палкой с жабьим жиром…

Но тут же всё вернулось в своё обычное состояние, и лист падал куда положено, и зажурчал ручей, и синие мальчики зашевелились, а Светлана, переводя дух, услышала:

– Человек Светлана-Света, что это было? Что произошло? Вы выпали из поля моего видения, и я не слышал вас. Выясните у неё, что это было, – кажется, этот фокус мамы-Таи очень заинтересовал Любопытного.

Света слышала, что он возбуждён. Это её не удивляло, девочка сама едва не тряслась от этого фокуса и от того, что ещё чувствовала свою горящую кожу лица и рук. Но она, в отличие от Любопытного, кажется, догадывалась, что произошло. В принципе, чего там было догадываться, если девочка видела, как всё застыло и падающий с дерева лист вдруг перестал падать, замерев в воздухе. Что это могло быть?