Глаза Гаррисона широко раскрылись, и он застыл неподвижно, его страх расходился от него почти видимыми волнами. И, видя ужас, который он вселил в человека. Тот, Который Ждет, урча, продвинулся вперед, принимая более определенную форму по мере того, как медленно выходил из тени. Это была толстая, телегоподобная гигантская деревянная вошь с хорошо смазанными колесами на ногах. Прямо под ее светящимися глазами находилась широко раскрывающаяся пасть, которая жутко разверзлась при помощи гидравлики, когда тварь приготовилась прыгнуть на дрожащее, беспомощное, тело Гаррисона.

Он не мог больше двигаться ни вперед, ни назад. Пронзительный крик возник у него в горле, но получилось только булькающее шипение. Он дико качался из стороны 6 сторону, сидя верхом на рельсе, а доска стучала в ритм его совершенно беспомощным рукам. Тот, Который Ждет, почти полностью показался на виду, колеса стучали, механическая пасть лязгала. Головные огни-глаза зло глядели, когда чудовище мчалось по наклонным, прогнувшимся, стонущим, раскинувшимся над пропастью рельсам. Пели эти ужасные челюсти не достанут Гаррисона, то колеса — наверняка. Он выбросил руки перед лицом, делая бесполезную попытку защититься от надвигающегося Того, Который Ждет, при помощи доски и почувствовал, как она выскользнула из рук в пустое пространство. Он сильно пошатнулся и понял, что накренился над бездной, его ноги ослабили захват на трясущемся рельсе. Затем...

Его собственный крик был заглушен звуком тележки Того, Который Ждет, чей голос был визгом тормозов и скрежетом горящего металла; и в следующее мгновение чудовище прошло мимо, сталкивая его в глубины. Рельсы, шпалы, кирпичи, камни, — все, что оторвалось, падало, падало, падало...

Падение... Головокружение... Кризис...

Левитация!

Чтобы поддерживать любое тело в пустом воздухе без физической поддержки, делать невесомым. Игнорировать гравитацию как, умственное упражнение.

Падение, мир кружится, Гаррисон крепко зажмурил глаза.

— Прекрати падать! — приказал он себе. — Опускайся медленнее, плыви, лети, но прекрати падать.

Ощущение кружения замедлилось и прекратилось. Он открыл глаза.

Виадук падал мимо него — мимо нею! — все сооружение рушилось вниз в грохоте обломков и пыли, но Гаррисон плавно парил в сумрачном свете, как пушок семян чертополоха. И как виадук пошел вниз, так Гаррисон пошел вверх.

Также вверх поднялась Машина. Она поплыла в воздухе, когда он поднял ее с того места, где оставил, подтаскивая к себе силой своего сознания. Психомех больше не держал его, но он поддерживал Психомеха. И.., это было легко.