Стояла мертвая тишина, только ветер шумел в деревьях да плескался неподалеку ручей. Вуко прокрался сквозь солидную деревянную калитку в углу подворья и пошел между домами, опустевшими и тихими, такими же, как тот, что он проверил. В воздухе кружились яркие осенние листья, похожие на тропических бабочек.
– Любой бы здесь остановился, – заявил Вуко. – Место красивое и покинутое. Бери и живи. Даже вид превосходный. И оборонять просто, разве что пригодился бы частокол получше.
– Ты видишь где-нибудь тот отсвет? – спросила Цифраль.
– Магических мурашек? Нет. Ни следа. Но это ничего не значит. Думаю, здесь останавливаются. Каждый, кто идет этим путем или заходит в эту долину. Охотники, беглецы, пастухи.
– Тогда почему никого нет?
– Хороший вопрос. Ты точно хочешь узнать? Я-то – не очень.
Он обошел все поселение, прячась, будто опасался снайперов или мин. Ничего не происходило.
А потом он повернул и наткнулся на краба.
Тот стоял посередине улочки между домами, совершенно неподвижно, словно мерзкая скульптура. Стоял и глядел прямо на Драккайнена щелеобразным отверстием на голове, напоминающей турнирный шлем типа «жабья морда». Его руки были спокойно сплетены под мышками, клинки спрятаны, полукруглые, словно чешуя глубинной рыбы, плитки доспехов легонько и ритмично ходили вверх-вниз.
Разведчик очень медленно развязал ремни рюкзака и поставил его на землю.
– Я знаю, что внутри ты ребенок, – прошептал. – А вернее, что был им, потому что сейчас ты чудовище. И если придется, я тебя убью. Я хочу только пройти.
Выставил одну ногу, должным образом распределил вес тела и плоско положил на предплечье клинок меча, после чего расслабил мышцы и сконцентрировался на дыхании.
– Может, обойти его? – нервно предложила Цифраль.
– Не думаю, – ответил Вуко. – Он ведь не автобус тут ждет. Похоже, блокирует путь к воротам.
Краб зашелестел странным голосом, но все еще не двигался.
– Поэтому все исчезли?
– Нет, – ответил Вуко. – Люди, которые натыкаются на этих вот, выглядят так, словно попали под вентилятор, а тут ни капли крови. Проблема в том, что я уже не настолько быстр, как раньше. Сколько у меня осталось?
– Чего?
– Того магического марева, света,