Когда солнце встало над равниной, мы сидели в ряд между бочками, мешками и штуками шкур. Сидели молча.

– Иной раз я жалею, что я – кирененец, – вздохнул Бенкей.

– Ты совсем не кирененец, – фыркнул Н’Деле.

– Вы уверены, что хотите этого? – спросил я. – Я дал вам выбор. Сбросьте путы и убегайте. Я должен. Вы – нет. Езжайте с Н’Гома в Кебир!

– Я выбрал, – сказал Сноп, – в покинутом доме в Нахильгиле. Когда произнес агиру кано. И мои люди тоже, тохимон. Не о чем говорить. Мы кирененцы. Мы решили.

– Мосу кано! – сказал Бенкей. Я вздохнул. Сноп, Бенкей Хебзагал и Н’Деле Алигенде. Кирененцы.

Солнце вставало все выше. Со стороны гор приближались люди-медведи.

Глава 11 Копье Дураков

Глава 11

Копье Дураков

За день до выхода мы даем большой пир. Жареное мясо, пиво, мед, рыба.

Стол тянется через весь большой зал, горят масляные лампы. Мой спецотряд на почетных местах, все гордо оделись в маскирующие белые одежды, наброшенные на голое тело. Я лично рисовал сажей и жиром на белом полотне черные маскировочные пятна.

Слишком холодно для Танца Огня, но мы сидим подле гудящего от пламени очага, пьем и смеемся. Непринужденно. Эти люди прекрасно знают, какова цена жизней. Их – исключительно мала. Ужин перед отправлением в бой – настоящий прощальный пир. Потому пенистое пиво струей льется в кувшины, мы перекрикиваем один другого, а потом начинаем танцевать перед очагом, наскакивая друг на друга и ударяясь торсами. Вафнир льет пиво в глотку прямо из кувшина, все вокруг плещут в ладони и рычат, а Грюнальди, голый по пояс, дирижирует костью. Мы живы. Все еще живы. Все кипят неудержимой, естественной жизненностью, и я им завидую.

Ужин громко продолжается до самой ночи, и никому из моих людей не придет в голову уйти спать пораньше. Я знаю об этом, и это мне на руку.

Я жду момента, когда все крепко напьются, и выбираюсь из зала, бреду деревянным лабиринтом дворища в свою комнатку на чердаке. Осматриваю разложенную в идеальном порядке амуницию, раздеваюсь, выкуриваю маленькую трубочку и задуваю лампу. Я и правда не хочу отсюда выезжать. Мне не хочется снова вставать лицом к лицу с безумным ученым, глядеть на жуткую босховскую диораму. Я хочу остаться здесь. В Доме Огня, с теми, кого я знаю. Спать до самой весны.

Она вскальзывает в комнату, едва я укладываюсь. Тихо и решительно. Садится на краю матраса, кладет мне узкую ладошку на губы. Медленно склоняется и накрывает меня гибким, заледенелым под тонким платьем телом.

– Не говори ничего… – Слышу я горячий выдох прямо в ухо. – Ничего… Ты не должен обещать, заклинать, не должен ничего… Только будь здесь. Будь со мной.