— Мы едем не так, — проговорила она, расстроенная безжалостно урбанистическим ландшафтом.

— Этот участок шоссе открылся недавно. Он идет в Кембридж, а мы свернем у Харлоу… Вы, конечно, последний раз ездили здесь очень давно.

— Да, очень. — Прежде чем ты родился, едва не сказала Элизабет, но что-то удержало ее. Она не хотела воспоминаний. Приступать к ним было еще слишком рано.

— Вам тепло? Я могу включить нагреватель.

Она на мгновение удивилась. Стояла середина лета, от раскаленной дороги разило. На Элизабет была блузка, хлопковое платье и кардиган, и она видела, что молодой человек вспотел. Тут она поняла, что он нервничает в ее обществе: либо испуган, либо благоговеет.

Что происходит? Почему ее присутствие настолько смущает его?

— А кто теперь живет в поместье? — спросила она. Руки ее более не лежали на коленях.

Он помедлил, прежде чем ответить, и она затаила дыхание.

— Ваша правнучка Кейт и Саймон, сын Алисии.

— Да, я помню Саймона. Он был очаровательным ребенком. А кто еще? Вы?

Он покачал головой, не отводя глаз от дороги.

— Я сейчас в коттедже садовника.

— Я не хочу быть третьей, — пожаловалась она. — Могу ли и я остаться в коттедже?

— Там живет и садовник!

— Садовник? — она немедленно почувствовала себя иначе. Уверенной, спокойной. — Шэдуэлл? Неужели Шэдуэлл до сих пор там? — Она немедленно умолкла, потому что, конечно, Шэдуэлл просто не мог оставаться в живых.

— Он зовет себя Физекерли Бирном. И провел в доме немногим больше чем я, но Рут…

— Рут? Кто это Рут?

Она увидела, что юноша напрягся, как его руки стиснули рулевое колесо.

— Ваша внучка, — сказал он несчастным голосом. — Я… мне не хочется говорить вам, но она очень больна. Ходят слухи, что она умирает. В доме произошел несчастный случай. Она упала… — И он посмотрел на ее лицо.

— Но там же был садовник?! Почему же он… — Но садовник никогда ничего не предотвращал. Он всегда опаздывал — так уж следовало из схемы.