— Если хотите, мы можем пройти в комнату для посетителей, — предложил Йен. — Там удобно говорить.

Со своим инвалидным креслом Келвин Костелло справлялся привычно и уверенно. Я шла рядом, гадая, к чему бы это совпадение? Миссис Бейкер на коляске, и наш визитер, доведший Морриса до недомогания, — тоже.

И тут я увидела его зубы — мелкие и полупрозрачные, с острыми краями, сменились как минимум четыре раза. Ничего себе, на каких дозах регенерантов он сидит…

В комнате для посетителей мужчина едва дождался, пока мы с Йеном усядемся и включим аппаратуру. Точней, включил Йен — я свою «сбрую» и не выключала.

— Одиннадцать лет назад врачи приговорили меня, — сказал Келвин Костелло. — Неважно, в чем дело. Я получил прекрасную пенсию и льготы для проживания на Танире. Через год у меня полностью восстановилась власть над руками. Поначалу я жил на Радужном берегу, собственно, туда поселяют всех инвалидов, которые получили танирские льготы. Там прекрасный уход, отличное общество. Но когда я стал шевелиться, то захотел жить среди обычных людей. Я никогда не смогу ходить, но я чувствую ноги, они не атрофируются. И я остался мужчиной. Я нанимал помощника по дому, потому что не мог даже перебраться с кресла в постель. Сначала были мужчины. Они раздражали меня. А потом на мое объявление откликнулась девушка. Я не видел ее, только слышал голос. И она не сказала сразу, что орк. Голос мне понравился, я назначил встречу. Поначалу я расстроился, увидев ее. Но моя легкая ксенофобия быстро прошла, еще во время собеседования. Через месяц мы стали любовниками. Когда она нашла эту миссис Ахири, я возражал. Мы почти даже поссорились. Я говорил — да сдалось тебе это гражданство, не нужны никакие равные права на детей, я и так тебя не оставлю. Но она была упрямая. И… вот, — он повел рукой в сторону двери. — Поверить не могу. Когда она не пришла домой с работы, я испугался. Дирга Та иногда задерживалась, да что иногда — эта дрянная миссис Ахири постоянно задерживала ее на два-три часа. Но Дирга Та всегда предупреждала меня. Этим летом я перегрелся, был тепловой удар, и мое состояние ухудшилось. На Танире нет врачей, которые предлагали бы достаточно эффективные методики при моей травме, поэтому я договорился с родственниками, что они помогут мне добраться до одной хорошей клиники. К тому моменту я почти дожал Диргу Та до увольнения. Была мысль взять ее с собой, в конце концов, она опытная сиделка. Но буквально за пару недель до моего отлета она пришла домой сияющая — нашла другую работу, хорошую. В Китайском квартале. Я слыхал про человека, предложившего ей место, и слыхал только хорошее. Подумал: моя родня — ксенофоб на ксенофобе, Дирге Та будет тяжело. А здесь она дома, и наконец ей подвернулось приличное место, с которого она точно соберет рекомендации для гражданства. Пусть, наконец, она получит его и успокоится. Я улетел, но мы, конечно, постоянно поддерживали связь. Потом она долго не звонила, и я не мог дозвониться. Тогда я позвонил ее хозяйке и спросил, где моя невеста. Та ответила — мол, делать мне нечего, как следить за всеми орочьими шлюхами. Представляете? Я себе места не находил. А потом увидел в новостях.