– Оп… А ты без?

– Естественно. Многослойные штаны – спасибо, мне хватило зимы… Хорошо, что в этих имеется почти непрозрачная серединка…

– Ластовица называется.

– Замечательная ластовица. Не то шок твоего папы был бы сильнее.

Она вдруг напряглась.

– Что такое?

– Идём скорее. – Иномейка резко ускорила шаг, переходя на ту самую стремительную скользящую походку, угнаться за которой шагом аборигену-иннурийцу очень непросто – того гляди перейдёшь на рысь.

– Поясни, – мне всё-таки удавалось держаться рядом и не скакать.

– Да просто шпана за нами, Антоша… Эх, не удаётся оторваться. Побежали ведь, щенки… Ладно. Давай сюда!

Вейла резко свернула в закоулок, освещаемый светом фонаря, прилепленного на крыше здания. А сзади уже стремительно надвигался топот.

– Девушка, а девушка! Куда так спешите?

Малолетние ведь совсем шакалята, младшему лет четырнадцать. Старшему семнадцать от силы. Я пересчитал – восемь голов.

– Слышь, чувак, у тя закурить есть?

– Для вас найдём! – широко улыбнулся я.

– Во, давай курево и вали. Нам тут с тёлкой потолковать надо.

– Ой, мальчики, да как же вас много, – иномейка стояла, согнув руку в локте, и на пальце чуть поблескивал камушек дешёвенького перстня. – Ну что, встали все на четвереньки?

Лёгкое изумление на мордочках.

– Вот я не понял… – начал было главарь.

– Ну как угодно, моё дело предложить. Головы-то ваши.

Шайка повалилась разом, точно сбитые кегли. Деревянный стук затылков об асфальт свидетельствовал – напрасно ребятишечки отказались от дельного предложения.