Машины остановились у подъезда, не глуша двигатели. Я схватил «укорот», оставив карабин в машине, и махнул рукой Сергеичу, выбравшемуся из «крузака». За спиной у него наискосок висел чехол с оружием и патронами, который мы везли к таинственному Палычу. Я заглянул в окно машины, спросил:

— Степаныч, дозвонился?

— Дома он, ждёт, — кивнул Шмель-старший. — Всё как договорились.

— Тогда вы давайте покатайтесь по району, на рожон не лезьте, — распорядился я. — Из зоны устойчивой связи не пропадайте, но главное — не давайте мертвякам кучковаться. И по моему сигналу заезжайте за нами.

— Да поняли мы, — ответил за него Лёха, остающийся в качестве «бортстрелка» со Степанычем.

— Ну и хорошо, раз поняли, — ответил я, стукнув по капоту «крузака».

И направился к подъезду. А машины неторопливо тронулись с места, лишь Татьяна махнула рукой.

Звук газанувших дизелей отвлёк внимание пары мертвяков от пиршества. Они подняли свои бледные, измазанные протухшей кровью перекошенные хари и уставились на нас. Затем поднялись на ноги и довольно решительно направились в нашу сторону. Я обратил внимание на ещё троих зомби, блуждающих в разных концах этого не слишком большого двора, но они пока внимания на нас не обращали.

— Ты гля, тут домофон, — сказал у меня за спиной Сергеич, пока я откидывал приклад автомата и постепенно пятился к нему. — Работает хоть?

Странно, почему это нас обоих так удивило? Во всей Москве домофоны, а сейчас поразились. Наверное, потому, что они пока ещё знак какой-то мирной жизни.

Домофон работал. После того, как мой напарник набрал номер квартиры, в динамике послышались гудки. После пятого или шестого чей-то тусклый голос произнёс:

— Да?

— Пал Палыч? Мы за вами с женой, — сказал в домофон Сергеич.

— Заходите, — сказал голос, и электрозамок щёлкнул.

Дверь скрипнула, голос Сергеича за спиной произнёс: «Заходим». Заходим так заходим, не вопрос. Мне как раз идущие к нам мертвецы всё меньше и меньше нравились, и стрелять не хотелось. Не знаю почему, но мелькнула мысль, что выстрелы в пустом и гулком дворе привлекут излишнее внимание. Не знаю чьё, но привлекут. Вот я и скользнул следом за Сергеичем в подъезд, включив подствольный фонарь, а заодно с облегчением вздохнув. И принюхался.

Это уже начинает в рефлекс превращаться — принюхиваться. Правильный рефлекс, потому что не попадалось мне пока несмердящих мертвяков. Плохо то, что в подъезде смердело, и именно мертвяками. Сергеич, увидев, как я нюхаю воздух, слегка кивнул и прошептал:

— Точно, есть кто-то в подъезде. Осторожненько надо.