При всем при том тварюга еще ни разу не нагнулась так, чтобы показался вздутый загривок, где укрыт ее гнилой мозг. А стрелять куда-то еще бесполезно, только внимание привлекать. И что, нам так и сидеть тут во веки веков?

– А вы чего расселись? – прошептал сзади Сергеич. – Пошли. Там выход наверх есть. Тесный, правда, но протиснемся, если решетку поднимем.

И действительно, чего ждать-то? Завалить морфа для меня вовсе не задача номер один, а он пока к нам не идет. И я тихо-тихо, боясь даже дышать и стараясь не наступить мимо слоя песка на полу, пошел следом за Васькой вдаль по трубе. Сергеич так же тихо шел перед нами, а морф топтался за кучей мертвецов, пытаясь развернуться в узкой трубе. Интерес к нам он явно потерял. А вскоре и мы его потеряли из виду. Нас никто не преследовал.

Вскоре Сергеич остановился, показав рукой вверх. Я посветил фонарем и увидел массивную литую ржавую решетку, накрывавшую заметно тесноватый лаз. Выход.

– Что это там? – спросил я.

– Черт его знает, – ответил он. – Много отсюда увидишь? Но не небо, однозначно.

Действительно, через прутья решетки в свете фонаря проглядывал высокий потолок на мощных, крашенных суриком стальных балках.

– Попробуем? – спросил я. – Подсадишь?

– Тут невысоко… – задумчиво сказал он. – Должны дотянуться. Только бы не приварено было, чтобы рвать не пришлось – оглохнем здесь.

– Вась, прикрывай нас, – скомандовал я.

Сергеич встал на колено, упершись в стенки для большей устойчивости. Я поставил ботинок ему на плечо, оттолкнулся, удерживаясь за стены. Дотянулся. Но только дотянулся, для толчка высоты не хватает.

– Повыше немного.

Сергеич, тяжко выдохнув, приподнялся, Васька, плюнув на прикрытие, бросился ему на помощь. Да, дюймовочкой меня не назовешь, восемьдесят кило, да еще вся амуниция… центнер как минимум. Я уперся в массивную литую решетку, толкнул. Вроде шевельнулась, но не сдвинулась. А ну сильнее… Никак. И ведь не приварена, шевелится, просто застряла.

Сначала я пытался сделать это тихо. Затем наплевал на тишину и с пыхтением, морщась от сыплющейся в лицо грязи, толкал решетку что есть сил. И все же вытолкнул – с лязгом она сдвинулась из своих пазов, и я оттолкнул ее в сторону.

– Опускай, сил нет, – выдохнул я и чуть не свалился.

Плечи ныли, шея болела, руки онемели. Все дышали, как больные лошади, а Сергеич еще и за поясницу держался. Радикулита нам сейчас только не хватает для полного счастья. Зато сверху никаких посторонних звуков не донеслось и никакие мертвяки оттуда к нам не падали. Это обнадеживает, потому как возвращаться в коллектор нельзя – там нам и хана.