— То есть не из-за меня ты здесь? — уточнил я, решив идти на откровенность: больно уж осточертели все эти танцы вокруг да около.

— Как сказать, как сказать… — усмехнулся брат Иоанн. — Один из нас все равно с вами идти должен был, а вот почему именно я — ты догадываешься, наверное.

При этом церковник скосил глаза на моего соседа в строю, уже прислушивающегося к разговору. Это верно — зачем здесь все при всех выкладывать, всему свое время. Раз уж брат Иоанн с нами пошел, то наверняка будет случай поговорить, ни капли в этом не сомневаюсь.

После четырех часов марша, когда все уже заметно устали, объявили большой привал. Место выбрали правильно — рядом с рощей акаций, где можно было укрыться в тени.

— Скорпионов опасайтесь! — крикнул кто-то из ново-факторийских командиров. — Если кого в задницу ужалит — сам до города побежит, а потом еще и взыскание получит.

Предупреждение было уместным: этих насекомых, как оказалось, здесь хватало. Я и сам одного рыжего сапогом растоптал, а второй убежал от меня под камень, каких здесь было навалено великое множество. Брат Иоанн предсказуемо присел рядом со мной. Отпил из большой фляги, висящей на ремне через плечо, неторопливо закрутил крышку. Я инициативы не проявлял — ждал, когда он заговорит.

— Иван Большой говорит, что ты в военном деле разбираешься, — сказал Иоанн. — Не вспоминается тебе, откуда знания?

Я просто отрицательно покачал головой. Иоанн многозначительно хмыкнул, подумал немного, потом все же сказал:

— Не сходится у меня очень многое, если честно. Насчет тебя не сходится. Ни говор твой мне не знаком, и пишем мы по-другому, и не хочется тебе, как я понял, самого себя искать, выяснять, откуда ты и зачем. Удивляет это все.

— Люди разные, — расплывчато ответил я ему. — Кому-то есть дело до своего прошлого, а кому-то только до настоящего. У меня вон девочка на попечении, о ней заботиться надо…

— Любимая женщина, — продолжил за меня Иоанн, — от соседей уважение — чем не жизнь, верно?

— Верно.

— А вот это что, не подскажешь? — спросил он, откинув клапан с поясной сумки.

В руках у него оказался мой мобильный телефон. Та самая «Нокия», которая хранилась в моем флигеле.

— По чужим вещам шаримся? — недобро усмехнулся я.

— Обычно нет, не принято у нас, — покачал головой Иоанн. — Но ты, Божий человек, признан случаем особым, поэтому разрешение поглядеть дали. Да ты и не прятал его особо, верно? Ботинки тебе бы выбросить тоже надо было, брюки старые… да что я перечислять буду — ты сам все наперечет знаешь. Ты даже кошелек свой с карточками всякими не прятал. Откуда это у тебя?