– Мам! Зачем!.. – взмолилась Катя, вроде, узенькая полоска ткани имела такое уж решающее значение.
– Володь, помоги. И подержи, чтоб не вертелась, паразитка.
Видя, как муж с готовностью направился к ней, Катя не стала дожидаться помощи; сама стянула трусики с ягодиц, тут же покрывшихся стыдливыми мурашками
– Зинаида Петровна, – видя, что вмешательство не потребовалось, Володя остановился на полпути, – дайте, я сам с ней разберусь.
– Ну, слава богу! – радостно воскликнула мать, – а то я уж и не пойму, муж ты или нет? Взрослый мужик, а сопливую девчонку распустил – дальше некуда. Слов она не понимает…
– Я понимаю… – с глупой надеждой проскулила Катя.
– Понимала б, не вела себя так! Тебя насильно никто замуж не выпихивал! Сама рвалась! Так вот и будь теперь женой!
– Я буду!.. – Катя дернулась, собираясь встать, но мать мигом вернула ее на место.
– Ну-ка лежи! Будет она… Ты ж, паршивка, и сейчас еще пьяная со своих загулов – я ж вижу!
– Короче, Володь, глядя на ее поведение, я тебе так скажу – никакая она пока не взрослая, хоть и дожила до двадцати двух лет. Одна дурь в голове, поэтому, если хочешь иметь жену, а не проститутку, поменьше объясняй ей – все равно, как об стенку горох, а, например, не слушается она тебя, молча юбчонку-то задери, да всыпь ремня; хорошенько, чтоб прочувствовала! Глядишь, и умнеть начнет, понял?
– Чего ж не понять? – Володя забрал у тещи розги.
– Давай, воспитывай беспутную жену, а я пойду.