Проплутав еще пару часов, они вернулись в гостиницу. Телевизор показывал всего одну программу с девушками в национальных костюмах, исполнявших песни, наподобие той, что они слышали в поезде. Время тянулось ужасающе медленно, и когда около пяти часов раздался стук в дверь, оба почти одновременно вскочили и бросились открывать.

Андрей ввалился в номер – большой, улыбающийся, с бутылкой, на черной этикетке которой красовался, то ли лев, то ли дракон, изрыгающий пламя; еще был пакет с апельсинами и коробка наших московских конфет.

Ира почувствовала, что наконец-то появилась твердая рука, которая знает, что надо делать и способна повести их дальше. Сразу стало весело. Правда, она не обвиняла Диму в бездеятельности, так как прекрасно понимала, что он здесь не причем и не может принимать решения в ситуации, в которой сам не ориентируется, но это не имело значения. Она ж не сравнивала их, а была просто рада приходу Андрея. Мгновенно откуда-то появились рюмки, и все уселись за стол.

– Коньяк албанский, апельсины испанские, конфеты наши, купленные, в дипломатическом магазине, – провозгласил Андрей, поднимая рюмку, – вы обедали?

– Да, – ответил Дима с гордостью, – в каком-то подвале мы ели, как это по-вашему называется, «кырнаць» и пили цуйку.

– О, как! – восхитился Андрей, – молодцы. Сегодня мы идем ужинать в один из самых фешенебельных местных клубов с шоу и прочей ерундой, а завтра утром мы уезжаем.

– Куда? – растерялась Ира. Ей казалось, что они долго-долго будут ждать неизвестно чего.

– В город Брашов. Там во время войны находилась «учебка» горных стрелков. Может, вам удастся отыскать какие-нибудь концы, а мне туда надо по делам фирмы. Кстати, очень красивый город… За успех вашего почти безнадежного предприятия! – и он, наконец, выпил.

Дима подумал, что предприятие, действительно, безнадежное, и лучше всего просто посмотреть страну, отдохнуть и вернуться с сознанием того, что сделано все возможное.

Никто и не заметил, как за разговорами летело время…

– Итак, нас ждет «Dorobanti», – Андрей поднялся, и только тут выяснилось, что давно стемнело, – это ночной клуб, о котором я говорил. А вообще, доробанцы – это румынские драгуны, естественно, в позапрошлом веке.

– Вообще-то, я не собиралась ходить по клубам, – Ира раскрыла сумку и замерла в нерешительности, – пара платьев у меня есть… не знаю, подойдут ли они?..

– Подойдут, – Андрей уверенно кивнул, – иностранцы здесь могут ходить даже в трусах.

* * *

Ночные клубы, ни Дима, ни Ира не посещали даже в своем городе, поэтому представляли клуб, как нечто маленькое и уютное, но зал оказался большим и низким, с мягким рассеянным светом. Стены украшали красочные гербы и муляжи древнего оружия; практически посередине находилась сцена, на которой пела одинокая девочка в блестящем коротеньком платьице с огромным декольте. Пела она по-английски, и песенка была английская, из репертуара какого-то известного ансамбля, только Дима не помнил, какого именно. Оркестр располагался чуть поодаль в специальной нише.