– Спасибо, – Рита обняла ее и заплакала, – я знаю, что ты здесь не виновата…
– Теть Рит, а где мать? Я звонила ей вчера… ну, оттуда, – пояснила Даша, чтоб не ломать «легенду», – я очень волнуюсь.
– Девочка моя, – Рита погладила ее по голове, – ты проходи… у Гали инфаркт. Вчера, прямо с работы «скорая» увезла в реанимацию.
– Но она жива?.. – Даша впилась ногтями в Ритину руку.
– Не знаю, – Рита как-то безнадежно покачала головой.
«Она жива!.. Она жива!..» стучал в висках пульс, и никакое другое словосочетание не подходило под его ритм.
– Подожди, – Рита отцепила Дашины руки, – ты позвони. Сейчас телефон больницы принесу.
Пока она ходила в комнату, Даша подняла взгляд к потолку.
– Фрея, тебя нет… Я не верю в тебя, и мать спасут!..
– Вот, – Рита протянула бумажку и указала на старенький аппарат, стоявший на полочке.
– Здравствуйте, – Даша закрыла глаза, – у вас лежит Ситникова Галина Васильевна. Как она?
– Всю ночь с ней прыгали, – недовольно сообщил голос, – лучше ей. Жить будет.
– Спасибо… Господи!.. – Даша счастливо улыбнулась, и почувствовала, будто какая-то странная сила поддерживает ее обессиленное тело, не давая ему упасть, и еще возвращалось ощущение радости жизни, о котором она так мечтала в поезде…
* * *
Заснуть Настя не могла. Когда она курила одну сигарету за другой, то не сообразила, что коморка не проветривается, и теперь ей элементарно не хватало воздуха. К тому же было так жарко, что она сняла джинсы и свитер; это не помогло, зато неизвестно чья простыня липла к ее влажному телу. Все это было неприятно, но самым ужасным оказалась тишина, звеневшая в ушах все нарастающим гулом.