— Лучше не говорить об этом, — резким голосом прервал друга К" ле. — Мне плевать, кто он. Могильщик, свинопас или педераст. Мне важно, чтобы этот меч вонзился в сердце Иргура, и чтобы этот меч держала рука моего ученика. И если ты хоть раз ещё раз об это скажешь, я убью тебя, наплевав на то, что ты калека, и я знаю тебя с пелёнок. Ты меня понял?

— Да, — недовольно ответил Г" ра. — Эй, Велион, ты чего разлёгся?

— У нас гости, — сказал могильщик, не вставая. Боль утихла и он наслаждался каждой секундой бездействия.

Его даже не беспокоило то, что на краю поляны стояла У" ри. Её нижняя челюсть отвисла, а в широко раскрытых глазах читался беспредельный ужас. И её взгляд был направлен на Велиона.

Наверняка рыбный бульон был вкусным — У" ри отлично готовила. Но могильщик без особого аппетита выпил бульон, а теперь жевал жирные куски сёмги, не чувствуя вкуса. У" ри, дожидающаяся, пока он освободит тарелку, сидела поодаль, вжав голову в плечи и даже не глядя в строну столующегося тотенграбера. Она вела себя так уже четвёртый день. Раньше девушка хотя бы болтала с К" ле или дедом, но сегодня вместе с обедом она принесла приказ Н" до явиться старикам в замок.

А что он, чёрт возьми, хотел? Грязный могильщик, разрывающий могилы её предков, бесчестный торгаш и, возможно, каннибал, насильно заставляющий детишек надевать чёрные перчатки. Разве он к этому не привык? Девушки улыбаются ему только до тех пор, пока не увидят на его руках перчатки. Перекупщики льстят и заискивают, пока не увидят их чёрную кожу, после чего либо приказывают убираться, либо смотрят на него, как на дерьмо, но всё-таки берут вещи по самой низкой цене. Стражники гонят прочь из города, трактирщики зовут вышибал, а деревенские увальни тянуться за камнем, валяющимся на дороге. Сердобольные хозяюшки закрывают лица фартуками и хватают в охапку детей, чтобы не заразиться проклятьем. Торговцы убирают с прилавков товар, а то испортится.

В какие, чёрт возьми, игры он играл? Как мальчика прыгал с тупым мечом, слушал мастера, почти поклялся отомстить за его сына. Улыбался милой девушке, краснеющей и опускающей глаза едва завидев его…

Но всё это ложь. Фикция. Это не его жизнь. Он здесь чужой. Его место в мёртвых городах среди груд скелетов и магии. Одному. Без друзей, без семьи, без врагов. Просто бродить от могильника к могильнику, гадая в каком же из них его кости останутся навсегда. Вот так должен жить тотенграбер.

Чёрный могильщик вспомнил о других людях. Он даже был им нужен. Иргуру и Стренле. Репью и Карпре. Епсхо и Истро. Иргур избавился от него, как только заполучил нужные рецепты. Стренле стал чужим после того жуткого могильника. Да, они предлагали ему остаться, но и это было ложью. Всего лишь вежливость, возможно, они даже чувствовали себя обязанными могильщику, так хорошо знающему своё дело. Но именно это позволяло им стать такими гостеприимными: могильщики не предназначены для обычной жизни. Велион не мог остаться, и они прекрасно это знали. А после того, как он ушёл, наверное, жгли по углам благовония и переворачивали отвёрнутые к стенам зеркала. Могильщики использовали его в своих целях, пусть даже один погиб от его руки, а трое других подохли от своей жадности, один-то точно.