Гигант на миг остановился, улыбка на его губах стала ещё шире, слюна запузырилась на губах. Он удобней перехватил косу и, широко размахнувшись, опустил её.

Кровь била фонтаном из перерубленных тел, впитывалась в ледяной песок и испарялась густыми белыми клубами. Гигант размахнулся ещё раз, вновь раздался свист, брызнула кровь. Могильщик с диким воплем упал на колени, зажимая уши, но это не помогло, звук третьего удара косы чуть не разорвал ушные перепонки. А люди, часть которых ещё стояла перед гигантом, молчали, тупо глядя на убивающего их гиганта.

Удар косы, потоки крови, ещё удар. Кровь пропитала пыль, сделала её тёмно-красной. Пятно крови растекалось, уже практически достигнув колен могильщика. Его затрясло, он отшатнулся, упал на пыль, начал неуклюже отползать назад, по-прежнему зажимая руками уши… Руками? Левая рука не шевелилась. Почему? Почему? Что произошло? Где он? Как он сюда попал? Что с ним? Кто эти люди? Кто этот гигант с лицом идиота? Что вообще происходит???!!!

— Одна тысяча четыреста пятьдесят три души, — сказал кто-то рядом. — На сто восемнадцать душ больше, чем в прошлом году, не так плохо.

— Это значит, что мы сможем оставить себе только пятьсот-шестьсот душ. Останется ещё… хм… почти сто восемьдесят тысяч из требуемых нам двухсот тысяч. Двадцать тысяч душ за восемьдесят три года. Предлагаешь ждать ещё семьсот пятьдесят лет? Да эдак ни одного могильника не останется. А следующем году душ будет ещё меньше — нынче быть могильщиком опасно.

— Конь, не паникуй. Наш дорогой друг Велион, который сейчас валяется в полубессознательном состоянии, снял печать с Черепа, а это значит, что нам удастся его перетащить сюда… не в следующем году, конечно, барьер-то остался, но года через четыре мы его заполучим.

— Думаешь, на это уйдёт так много времени, Медведь?

— Думаю, да. Собака, мои аплодисменты. Волк, ты проиграл спор.

— Собаке повезло. Но мой могильщик ещё жив, и, возможно, доберётся до Илленсии, может, ему удастся нам помочь…

— Волк, это бессмысленный разговор. Череп всего лишь заберёт его душу… О, да нашему другу лучше. Может, он очнётся?

Могильщик поднялся, опираясь на правую руку. В голове шумело так, будто его ударили чем-то тяжёлым, в глазах плыло. Пошатываясь, он стоял, тупо вглядываясь куда-то вдаль. Ничего не было, ничего. Под его ногами только пыль, его ноги хлюпают не в крови, а перед ним никого.

— Привет, могильщик! — радостно сказал ему кто-то знакомым голосом. — Ты-таки добрался! Но не могу сказать, что рад за тебя. Ну да ничего, увидимся в следующем году, когда ты будешь стоять по ту сторону.