— И то верно, сынок, для тебя время — деньги, чего же оттягивать?

И зарегистрировал Джека на отправку как пассажира, сопровождающего технический груз — полторы тонны.

— Они едут, Джек! — окликнул его Ферлин.

Джек вздрогнул и, отойдя от ворот, увидел покачивающийся на неровной дороге грузовик с большой будкой.

Машина было красивая, покрытая серебристым лаком и при свете утреннего солнца блестела, как только что вымытая. У нее было три пары колес, но ехала она только на двух, а средняя была поджата.

Вскоре трейлер подъехал к дому и, легко развернувшись, встал кормой к воротам. Его мотор заглох, дверцы распахнулись, и на землю соскочили водитель и человек с папкой для бумаг.

— Хутор Ферлина? — спросил он, открывая папку.

— Так точно, — ответил Ферлин. — Легко нас нашли?

— А у нас спутниковая навигация, — ответил тот и зевнул. — Значит, кто тут у вас Джек Стентон?

— Я, — отозвался Джек, поднимая руку.

— Рад познакомиться, мистер Стентон, меня зовут Жак, я экспедитор, мне нужна ваша подпись вот в этом документе — до погрузки, а в порту вы распишетесь после его доставки.

— Хорошо. Давайте ручку, — сказал Джек и расписался. Тем временем Ферлин открыл ворота и, забравшись в кабину робота, вывел его к грузовику.

— Красавец! — заметил экспедитор. — Я таких малышей давно не видел. А вот «гассов» возим часто, но из других районов. — Давай, Чиф, распахивай свою шкатулку.

Водитель ушел к кабине, и вскоре створки кормовых ворот разошлись, а на землю, словно нехотя, разложились аппарели — совсем как те, из трюма дискорамы. Джек и Ферлин переглянулись, они вспомнили это одновременно.

Затем Ферлин захлопнул дверцу и завел робота в просторный трейлер, который при этом едва качнулся.

Водитель поднялся следом, и вдвоем с Ферлином они укрепили груз специальными стяжками.

— Ну, все, — сказал экспедитор. — Мистер Стентон, прошу в кабину, мы отчаливаем.

Джек посмотрел на спускавшегося по аппарели Ферлина, который улыбался ему, но было видно, что делал он это через силу.

— Вот и все, Джек, твоя мечта практически реализовалась. Ты рад?

— Я… я не могу ничего… говорить, Ферлин… Я сейчас заплачу…